Проще кубика. Ая эН

к. Точно, это был кубик. Что может быть проще кубика?

      – Да будет куб!

      И стал куб.

      В детали Я решил не вдаваться, с этим справятся мои помощники. Я им строго-настрого запретил менять базовые физические законы, включая гравитацию. Они туда не полезут. А остальное – ерунда. Подправлю позже, если они без Меня не справятся.

      Короче, Я – спать.

      – Слушай, Зев, ты как хочешь, но Он – идиот! Что нам теперь с этим делать?!

      – Э-э-э-ыммм… Может… ничего?

      – Ничего не делать?! Да эту штуку сейчас разнесет на части! А Он разнесет на части нас, когда проснется и узнает, что мы не сохранили Его любимую игрушку.

      – Да ну, я тебя умоляю!!! Он пару миллионов лет теперь дрыхнуть будет.

      – Вот-вот! Всего через жалких пару миллионов лет – и будет нам полный каюк!

      Зев и Буд, почесывая шевелюры и лысины – одну (1) шевелюру и одну (1) лысину, – с интересом и полным отсутствием следов оптимизма смотрели на вращающийся вокруг светила кубик.

      Кубик был достаточно аккуратный, особенно если учесть, с какого нечеловеческого бодуна его сотворили.

      – Ладно, мальчики, справимся. Могло быть и похуже.

      – Тара, я тебя умоляю! Что может быть хуже гигантского нестабилизируемого кубика, несущегося по круговой орбите со ско…

      – Позвольте вас поправить, коллега: вихляющего по круговой орби…

      – Что, уже прецессирует?!

      – Все равно! В тот раз, когда Он Солнце выключил, было хуже! – заупрямилась Тара.

      – Да ну! – Это было хором, дальше – хором-вразнобой:

      – Да там вообще проблем…

      – С исходниками…

      – Не было…

      – Только…

      – Почти…

      – Напряг с компенсаторами…

      – Был!

      Многоликая Тара вздохнула: «мальчики» были правы: одно дело – термоядерная реакция, и совсем другое – тонкая настройка условий для высокоразвитой биологической цивилизации. Одна радость: био-особи живут мало, смена поколений происходит так стремительно, что ни к одному индивидууму не успеваешь прикипеть душой, но зато управлять коллективным сознанием проще простого. Сто оборотов вокруг светила – и никто уже и не вспомнит, что этот кубик когда-то был шаром.

      – Ладно, ладно! Не буравь меня взглядом, – буркнул Зев. – Ну не сто лет. Ну тысячу.

      – Спорим, тысячи не хватит, если…

      – Кончайте спорить, помогите мне с Луной лучше! Кто у нас специалист по небесной механике? Рассчитайте траекторию спутника. Срочно!

      ***

      Если ехать по северной дороге, по Запретной Дороге в сторону горы, за которой никогда не встает Солнце, говорят, умрешь не сразу, но зато самой мучительной смертью. Шаго в это не верит, а Марци… А что Марци? Влюбленная девочка. Верит в любое, что Шаго ни скажет. Поддержит всегда. Будет терпеть и не пикнет. Впрочем, Шаго такой, что терпеть почти ничего не приходится. Кроме моментов, связанных с приключениями.

      Одна беда: приключения идут одно за другим, с Шаго иначе не бывает.

      Они дружат с самого детства. Они бы по сей день дружили, и только дружили, и ничего больше, но это «ничего больше» случилось между ними еще год назад, когда Шаго стукнуло тринадцать, а Марци – почти четырнадцать. Да, она на полгода старше, что с того? Короче, у них теперь не дружба, а любовь-любовь. О нормальной семейной жизни (в будущем) они не думают, обходят эту тему, словно тут и говорить не о чем. Но оба знают, что вряд ли у них получится.

      Марци из крутой семьи, старший ее папа входит в Совет по защите прибрежных вод, а младший папа обучает воздушников в закрытой школе. У нее вообще семья полная: два папы и две мамы. Еще и брат есть. Марци похожа на младшую маму, хотя процентное соотношение генов в пользу старшей мамы. Марци высокая и красивая, у нее светло-сиреневые волосы до плеч, в сухую погоду прямые, а во влажную серпантинятся забавно. Они почти всегда серпантином: в городе, где они живут, никогда не бывает сухо.

      Все города построены у океанов. Их город – в глубокой уютной бухте. Когда в открытом море волны с маленький дом, у них едва мокнет стена набережной. Когда в море волны с двухэтажный дом, у них может переливать за стену, а может и нет. Ну, а когда начинает крутить, когда соседнюю Сентию смывает, когда жители Дворшиков уезжают в горы, а затем отстраивают свою деревеньку заново, тогда и только тогда в Гагене объявляют всеобщий аларм, бьют в гологола на сторожевых башнях, и все воздушники бегут к своим вертихвосткам.

      На вертихвостках жителей города увозят в горы, подальше от разбушевавшихся вод. Марци много раз летала на вертихвостках, она даже умеет ими управлять, только у нее опыта совсем мало. А Шаго ни разу не летал.

      Шаго – из Дворшиков, из очень простой семьи. Единственная ценность, которая у него есть, – маленький картонный квадратик, разделенный двумя диагоналями на четыре треугольные части. На каждом треугольничке – кусок картинки. Картинки стерлись и потускнели от времени,