Копиист. Владимир Поселягин

вам данные ребёнка, но с одним условием.

      – Я слушаю.

      – Что он не пострадает ни в коем случае.

      – Если это не мой ребёнок, я просто развернусь и уйду, интерес к этой теме у меня пропадёт. А вот если мой, то я не позволю ни одному волоску упасть с его головы. Меня так воспитали, родня – это святое.

      – Хорошо, что вы это понимаете и вас правильно воспитали, Корней. Хорошо, сообщите мне данные ребёнка.

      – Маша Селезнева.

      – Хорошая и красивая девочка. Она была удочерена в возрасте двух с половиной месяцев.

      – Вы это так хорошо помните?

      – Мой архив здесь, – постучала та себя согнутым пальцем по голове.

      – Хм, это делает вам честь. Теперь сообщите адрес приёмных родителей и их данные.

      – Этого не требуется. Маша у нас и сейчас обедает. Кстати, вот за этой стеной у нас обеденный зал для старшей возрастной группы…

      Что-либо добавить она не успела, зазвонил городской телефон на столе. Мельком глянув на меня и видя, что я на это никак не реагирую, заведующая сняла трубку и уверенным голосом сообщила:

      – Дом малютки номер семнадцать, слушаю вас.

      Несколько секунд она молча слушала, после чего перевела взгляд на меня и сообщила неизвестному мне собеседнику:

      – Он уже здесь, стоит передо мной. – После чего женщина протянула трубку мне, добавив несколько растерянным тоном: – Вас.

      – Времени мало, – вздохнул я, сразу возвращая трубку на аппарат, разговаривать с кем-либо желания у меня не было. – Вы не договорили, почему Маша снова оказалась здесь. С ней что-то не в порядке? Патологии?

      – О нет, конечно же нет. Девочка просто восхитительная, уже в годик она пошла, а в полтора заговорила, изумительный ребёнок. Очень подвижный. Всё дело в её приёмных родителях. Три месяца назад они разбились на машине, Машенька спаслась только потому, что была пристёгнута к детском креслу и сидела сзади, даже не пострадала. Родственники приёмных родителей не захотели её оставить, их интересовала только квартира, и ребёнка вернули к нам. Сейчас подготавливаются документы для повторного удочерения, пара из Норвегии. Там всё сложно.

      – Понятно. Покажите мне девочку, я хочу провести тест на отцовство.

      – Это не повредит ребёнку?

      – Ну конечно же нет. Я лучше руку себе отрублю, чем наврежу своем ребёнку.

      – Только своему?

      Этот провокационный вопрос я постарался проигнорировать. Ситуации разные бывают, могут пострадать и дети, тут как получится. Однако же заведующая, устало вздохнув, встала из-за стола – монеты так и остались лежать на нем, я лишь пистолет забрал – и, заперев кабинет, повела меня в соседнее помещение. Причём не в столовую, где кормили детей, а в небольшую игровую комнату, сейчас пустую. Заведующая явно не собиралась моим появлением травмировать психику детей. Хотя чего тут травмировать? Ну увидят они меня, и что? Сама тоже не уходила, крикнула нянечке, чтобы привели к нам Машеньку, и осталась со мной, контролируя.

      Девочка действительно оказалась