Дефлоресы. Дон Нигро

упенька, чтобы залезть в фургон. Рядом с фургоном несколько других сундуков и бочек, которые во время стоянки становятся столами и стульями.

      (Лагерь ДЕФЛОРЕСОВ, ранняя осень 1865 г., под вечер. Мы видим один фургон, деревянную дверь и сундук-ступеньку, тут же другие сундуки и бочки. На сцену выходит ХОЛЛИ, следом за ней БАРТОЛОМЕО, он несет ведро с молоком).

      ХОЛЛИ. Удивительно. Никогда ничего такого не видела. Эти фургоны такие старые. Вы действительно в них живете?

      БАРТОЛОМЕО (ставит на землю тяжелое ведро). Действительно. Я – так всю жизнь.

      ХОЛЛИ. Так вы цыгане или кто?

      БАРТОЛОМЕО. Нет, строго говоря, мы не цыгане. И мой тебе совет, не упоминай цыган в присутствии моего деда. Он расстроится, если ты упомянешь.

      ХОЛЛИ. Почему?

      БАРТОЛОМЕО. Потому что мы не цыгане. Может, раньше и были цыганами. Я думаю, из цыган нас выгнали.

      ХОЛЛИ. Не знала, что из цыган могут выгнать.

      БАРТОЛОМЕО. Могут. Цыгане – очень гордые люди с давней и богатой культурой, но ты никогда не должна упоминать их при моем деде.

      ХОЛЛИ. Не волнуйся. Я даже не знакома с твоим дедом.

      БАРТОЛОМЕО. Я тебя познакомлю.

      ХОЛЛИ. Почему цыгане выгнали вас?

      БАРТОЛОМЕО. Потому что мы не цыгане.

      ХОЛЛИ. Но как можно выгнать из цыган, если изначально вы цыганами не были?

      БАРТОЛОМЕО. Вот именно. Это несправедливо, так? Если честно, мне хочется, чтобы мы были цыганами. Я очень уважаю цыган. Я думаю, выгнали моего деда. Он вроде бы совершил что-то ужасное по отношению к цыганам. Не знаю, что именно. История меняется всякий раз, когда он ее рассказывает. Во всяком случае, мы ни с кем не связаны, а это, естественно, означает, что мы связаны со всем. Ты – писаная красавица, знаешь ли.

      (БАРТОЛОМЕО берет ее руку в свои и заглядывает в глаза. ХОЛЛИ смотрит на него, ее глаза широко раскрываются, потом в тревоге она отдергивает руку, пятится, натыкается на сундук, садится, встает, нервно обходит сундук).

      ХОЛЛИ. Так вы путешествуете.

      БАРТОЛОМЕО. Да, мы путешествуем.

      ХОЛЛИ. И куда путь держите?

      БАРТОЛОМЕО. В никуда.

      ХОЛЛИ. Вы держите путь в никуда?

      БАРТОЛОМЕО. Да, но передвигаемся очень медленно, чтобы насладиться путешествием. Когда нам нравится место или кто-нибудь в этом месте, мы останавливаемся.

      ХОЛЛИ. Но как вы зарабатываете на жизнь?

      БАРТОЛОМЕО. Мы – в каком-то смысле маленький ярмарочный балаган. Моя бабушка предсказывает судьбу, когда трезвая. Стараниями моего дяди Робеспьера исчезают домашние животные, по большей части, свиньи, но иногда может исчезнуть и козел, если он в хорошем настроении. Есть у него одна свинья, которую ему особенно нравится делать невидимой, несносная свинья, избалованная свинья, а еще он проделывает этот трюк исчезновения с едой. Время от времени он громко и подолгу спорит с этой свиньей. У тебя прекрасные руки, ты это знаешь? Я думаю, руки молодых женщин чрезвычайно недооценены, как одна из составляющих их красоты.

      ХОЛЛИ. Послушай, я буду тебе признательна, если ты перельешь куда-нибудь молоко и отдашь мне ведро. Пожалуйста, я должна вернуться домой до прихода моей матери.

      БАРТОЛОМЕО. Сначала мы должны заплатить тебе за молоко.

      ХОЛЛИ. Знаешь, в этом нет особой необходимости. Просто отдай…

      БАРТОЛОМЕО. Пожалуйста, не оскорбляй нас. Мы – гордые люди, пусть и не цыгане. Нам нужно молоко для моего деда. По какой-то причине он молоко обожает, а наша корова умерла, да упокоится ее душа на полях вечного мычания. Ты, по доброте своей, дала нам ведро молока, и мы должны расплатиться с тобой единственным доступным нам способом… Моя бабушка должна предсказать твою судьбу.

      ХОЛЛИ. Нет, нет, это не обязательно. Моя мать ушла в город по делам, и если она придет и увидит, что меня нет дома….

      БАРТОЛОМЕО. Твоей матери беспокоиться не о чем. Ты здесь в полной безопасности, клянусь на Библии.

      ХОЛЛИ. Что-то не вижу я Библии.

      БАРТОЛОМЕО. Да, думаю, мы проиграли ее в покер. Ладно, клянусь нашей коровой. Афродитой.

      ХОЛЛИ. Вроде бы ваша корова сдохла.

      БАРТОЛОМЕО. Это давняя традиция тех, кто не цыгане, клясться сдохшей коровой. Древний обычай. А что такое? Тебе здесь не нравится?

      ХОЛЛИ. Наоборот. Такие красивые фургоны. Они выглядят, как испанские галеоны, так странно видеть их здесь, в лесу у реки, выступающими из тумана. Осенью эти туманы иногда не рассеиваются по несколько дней. Аж мурашки бегут по коже. Из тумана доносится карканье ворон, а у воды туман бывает таким густым, что кажется, будто ты во сне.

      БАРТОЛОМЕО. Я тебя сейчас поцелую.

      ХОЛЛИ. Я так не думаю.

      БАРТОЛОМЕО. А я думаю.

      ХОЛЛИ. Нет. У меня полно дел, так что, будь любезен, просто отдай мне ведро.

      БАРТОЛОМЕО. Я отдам тебе ведро.

      ХОЛЛИ. Мне ничего не нужно, кроме ведра.

      БАРТОЛОМЕО.