Государство Сократа. Андрей Сандаковский

я тут с другого телефона звоню, мой разрядился. У нас же суд сегодня, правильно?

      Слышны были какие-то посторонние звуки на том конце линии, так что Андрею приходилось напрягать слух, чтобы разобрать слова и смысл сказанного. Вероятно, Доброхотов вел разговор на улице.

      – Да, сегодня. Я как раз вам пытался дозвониться, есть новая информация. У меня была встреча с представителями Ноздрева, они говорят, что вы с истцом вроде договорились об условиях мирового соглашения и сегодня можно будет его подписать в суде.

      – Все верно, договорились миром дело закончить. Можешь подписывать, все нормально.

      – А условия? На каких условиях договорились дело закончить миром? – решил уточнить Андрей.

      – Андрей, плохо тебя слышу, здесь связь ужасная, не ловит почти, давай попозже созвонимся. – И дальше в трубке зашипело, зашуршало, вызов был закончен.

      Андрей тут же перенабрал новый номер Доброхотова, но в трубке было привычное: «Абонент временно недоступен».

      – Вот так всегда, на самом важном связь обрывается! – в сердцах воскликнул Андрей.

      Радовало уже то, что какой-то контакт установить удалось, клиент осведомлен о мировом соглашении.

      Андрей оглянулся на разгромленный офис и подумал, что надо бы вызвать полицию. Посмотрел на часы – до процесса Доброхотова оставалось тридцать минут. «Ничего страшного, вызову после судебного заседания. Хорошо хоть, бумаги Доброхотова не пострадали», – рассудил Андрей…

      Войдя в суд, Андрей сразу же направился к кабинету председателя суда Смирнову Олегу Петровичу. Такие крупные дела в Нижнебобруйском суде рассматривались не часто, поэтому председатель решил сам вести это дело.

      Подходя к кабинету председателя, Андрей увидел, как из него выходит упитанный джентльмен в дорогом, но сильно помятом костюме, в несвежей рубашке и плохо завязанном галстуке. «Это наверняка юрист Ноздрева, тяжело же ему далась поездка из Москвы до Нижнего Бобруйска, видать, только сегодня утром приехал», – заметил Андрей. Джентльмену на вид было лет сорок пять. Маслянистые немытые волосы джентльмена были наспех зачесаны набок. Возрастные залысины сильно оголяли крутой лоб, который немного выдавался вперед. Нос картошкой, глаза почти круглые и навыкате, как у пекинеса. Его брюки были сильно заужены, почти обтягивали худые ноги. Андрей не любил брюки такого фасона и называл их «лосинами».

      – Андрей Александрович, если не ошибаюсь? – растянулся в сладкой улыбке джентльмен тоненьким голоском.

      – Он самый. С кем имею честь?

      – Олоф Николаевич Михельсон, адвокат господина Ноздрева, – также сладко улыбаясь, представился джентльмен, протягивая Андрею руку. Изо рта Михельсона неприятно пахнуло – видимо, он не успел почистить зубы с дороги.

      Андрей пожал его потную хилую руку с мертвенно-бледными пальцами.

      Следом за джентльменом из кабинета вышла секретарь судьи:

      – Прошу пройти в зал заседаний. Приготовьте документы, удостоверяющие