Звездный час. Николай Эдельман

Аркаша, послушал бы, когда тебе дело говорят! – упрекнула его супруга. – А то вечно ты один умный, а остальные дураки! Оттого и ученики все разбежались, один самый верный остался! – кивнула она на Павла. – Да и тот, как выясняется, вовсе не тебе верность хранит! Да-да, – объяснила она, усмехаясь, – пока ты, Лизавета, наверху одевалась, мы из него все выудили о ваших приморских приключениях! Понятно теперь, почему ты за князя замуж не желаешь – у тебя, выходит, и без того жених есть!..

      На острый язычок Клавдии Петровне не следовало попадаться – Лизе это было прекрасно известно. Больше, чем за себя, переживая за Зенкевича, готового провалиться сквозь пол, она не знала, как остановить разошедшуюся тетку, но, к счастью, за окном загудел клаксон…

      Глава 5

      И хотя это всего лишь расторопный Ахметкин дядя подогнал приведенный в порядок родстер, Лиза все равно была рада, что нашелся повод прервать завтрак. А на улице уже крякал новый гудок – не такой бархатистый и солидный, как у «мерседеса» Левандовского, а повыше тоном, отрывистый и нетерпеливый.

      – Просила же не присылать за мной машину! – поморщилась Лиза, моментально входя в роль. – Сама бы как-нибудь добралась! Дуся, пойди скажи там, чтобы подождали, я сейчас соберусь!

      Видно, в сыскном отделении Лизу не считали такой уж важной птицей – за ней приехал всего-навсего потрепанный фордик. Да и шофер ей достался какой-то несерьезный: коренастый толстячок в косоворотке, внешностью чем-то смахивавший на дворового кота-бандита. Он поджидал пассажирку, облокотившись на распахнутую дверцу, и, явно не оставшись безразличным к прелестям горничной, охмурял ее своим красноречием, разливаясь соловьем, а та слушала его байки, разинув рот.

      – …Вообразите себе, Дарья Тимофеевна, этот прохиндей вдруг как завопит чистым русским языком: «Спасите, убивают!» – трепался посланец из полиции и сам заходился от своих баек свистящим смехом, будто исторгали из себя протяжный звук мехи гармошки.

      При появлении Лизы он мигом забыл про Дусю, выплюнул изжеванный чинарик, чуть поклонился, в широком замахе сорвав с круглой, стриженной под бокс головы белый картуз, и воскликнул неожиданно высоким и сиплым голосом, ничуть не вязавшимся с его плотной фигурой:

      – А вот и наша звезда! Заждались мы вас трошки, Лизавета Дмитриевна! Ну, попались вы нам как кур в ощип, теперь держитесь! – И он снова засмеялся, но осекся, когда вслед за Лизой на улицу вышел Левандовский.

      Летчик с легким презрением окинул взглядом и этого субъекта, и его экипаж и осведомился с каплей барственной лени в голосе:

      – Так это вы, любезный, из сыскного отделения? А документ какой у вас имеется?

      – Сей момент, ваше благородие! – Развязности у шофера убавилось, услужливости, напротив, сильно прибавилось. – Пожалте, вот он, наш документ! Извольте убедиться, все чин по чину – Тарас Ковбасюк, помощник следственного пристава!

      – Так-так… – Левандовский, заглянув в удостоверение, вернул его владельцу. – Вот что, любезный: для госпожи Тургеневой