Субъект. Часть вторая. Андрей Но

усмехнулся я про себя, зашнуровывая ботинки, – но для экспериментальной вылазки вполне подойдет.

      – Ты куда?

      Дернувшись от неожиданности, я оглянулся. В дверях второй комнаты стоял сосед.

      – Куда? – повторил он и, неумело улыбнувшись, добавил, – ведь все уже закрыто. Ты же в магазин?

      – Да, – невнятно буркнул я, – я пойду в торговый центр, что круглосуточный.

      – Тогда мог бы и сахар прихватить?

      – Не вопрос, – отозвался я и поплелся к холодильнику, дабы понять, что необходимо в нем восполнить. Почти все отсеки были забиты новыми, разномастными контейнерами соседа. Теперь он не скупился ни на что. И уж тем более на контейнеры для пищи, которыми он наверняка хотел предотвратить это непонятное, преждевременное разложение пищи. В очередной раз я мельком опробовал их на свой алиеноцептивный зуб и снова невольно подивился. Некоторые из них и впрямь были склепаны добротно, ни одна бактерия сама по себе не просочится. Сама по себе.

      Хорошая попытка, – с мрачным весельем подумал я, – но все равно мимо.

      Простояв еще с минуту перед открытым холодильником, я захлопнул дверцу. Все равно есть я не хотел. Но видимость инспекции необходимо было создать хотя бы для того, чтобы в голове соседа не возникало лишних вопросов.

      Выйдя из подъезда и накинув капюшон, я неторопливо направился к своему любимому магазину. Новый дешевенький телефон, выпорхнувший из подземного перехода у перекупщика прямо ко мне в руки на замену конфискованному Айсбергом, я решил с собой не брать, так как, вероятно, он будет мне только мешать. На улице становилось все темнее, люди практически не попадались. Затихал ветер. Даже на мою походку сказалась эта убаюкивающая и, в то же время, настораживающая атмосфера – шаги становились вкрадчивыми, кошачьими, а сам я весь превратился в слух.

      Во всех дворах, что попадались мне по пути, было на удивление спокойно. Соседние же я поленился обходить, тем более что никакой антропогенной активности там не ощущалось. В алиеноцептивном поле царил штиль.

      Но подойдя ближе к центру города, я, наконец, стал улавливать эхо от выкриков местных пьяных свор.

      Бредя вдоль спящей автомагистрали, я косился из-под капюшона через дорогу на разгуливающие компании молодых и не очень людей. Все они были навеселе, вели себя раскрепощенно, порою даже непристойно, но послойное сканирование их одежды, карманов, состояния тела и настроения мозгов показывало, что они относительно безобидны. Максимум, что можно было от них ждать, это перестрелка бранью и давление на психику слабонервных. Встречались и одиночные, надувшиеся пива экземпляры, которые шли молча и вразвалку, глядя проходящим мимо прямо в глаза, в надежде, что те дадут им повод крепко подраться.

      Их страдающий от интоксикации алкоголем мозг – по их субъективным ощущениям, наоборот им освеженный, – утрачивал все смирительные и сдерживающие факторы поведения, оставляя лишь оголенный, застывший в похотливой позе, драчливый инстинкт. Благо, что хоть оставались