Уходящая Москва. Влас Дорошевич

стый понедельник.

      Прощеное воскресенье.

      Рогожская.

      Улица, которая носит название:

      – Хива. Попахивает Азией.

      По тротуарам стеной обыватели.

      По улице катанье.

      Остаток:

      – Старой Москвы.

      Когда-то эти катанья были пышны. Катались:

      – Которые по купечеству. Главным образом молодожены. Повенчанные в мясоед. Лошади были разубраны. Сани покрыты коврами. Молодой сидел, несмотря на мороз:

      – Обязательно расстегнувшись. Чтобы было видно цепочку:

      – Пушенную по жилету.

      И беспрестанно поглядывал на часы:

      – Чтобы показать.

      Молодая беспрестанно отрицательно покачивала головкой.

      – Нельзя! Серьги! Надо заставить играть:

      – Серьги с подвесками.

      Словно он куда-то адски торопился.

      А она, что бы ей ни говорили, на все отвечала:

      – Нет.

      Выходило глупо.

      Но для «роговских»:

      – Весьма великолепно.

      «Роговские» обыватели знали всех своих «роговских». И обсуждали:

      – Шапка на ём!

      Предмет гордости всякого молодого.

      – Бобер!

      – Женина отца подарок.

      Молодая ехала в черно-бурой лисе или соболях.

      – Бабушкины еще соболи-то!

      – Известные!

      И на ней шуба была тоже:

      – Обязательно расстегнута. Чтобы:

      – Брошки было видать.

      И непременно оба без перчаток. Чтобы видно было:

      – Перстни.

      Купечество обывателю показывало:

      – Сколько у нас деньжищ! И обыватель любовался:

      – Видимо-невидимо! Купцы говорили обывателю:

      – Глядите, сколько мы с вас наживаем!

      И обыватели любовным взглядом отвечали:

      – Молодцы! Теперь не то.

      «Старая Москва» уходит.

      Еще за несколько улиц, подъезжая к Хиве, вы видите, как:

      – Валит народ на катанье.

      На углах стоят извозчики с лошадьми:

      – Убранными цветами.

      С полдюжины красных, зеленых, желтых, синих бумажных розанов, разбросанных по лошади.

      Под дугой, на сбруе, в гриве… на хвосте.

      Обдерганный хвост извозчичьей клячи со вплетенным красным розаном!

      Что может быть великолепнее!

      Толпа «роговских обывателей» на тротуарах. Но «катаются» только извозчики. Изредка мелькнет:

      – Собственный выезд. «Сама» поехала:

      – Покатать детей.

      И «сама»-то, закутанная в боа, скорее:

      – Английская леди.

      И «англизированные» дети.

      Другой век ездит рядом с ней на убранных бумажными розами лошаденках.

      Другой век с любопытством смотрит на нее с тротуаров.