Ярл. Сергей Плотников

пробиться через препятствие требовало значительного труда. Рапторная белка пройдёт или тот же болотный секач, а вот у кого помельче явно возникнут проблемы. Например, хаски в этой трёхмерной деревянной паутине попросту завязнет: продерётся, но замедлится и шуму наделает. А у дикой горной овцы вообще есть все шансы надёжно застрять по-настоящему надолго. Впрочем, животных, даже не самых умных, не надо считать тупыми – двигаться по пути наибольшего сопротивления они станут только в том случае, если найдётся подходящий стимул.

      К моему удивлению, мы-то как раз пошли поперёк «волн» – в них, оказывается, в определённых местах были оставлены проходы как раз под габариты человека. Причём даже сейчас, когда все листья опали – хрен разглядишь. Потом мы пересекли ручей по специально перекинутому бревну, а через десять минут – ещё один. Со второго раза я догадался, что профиль русла, чем-то напоминающего противотанковый ров, тоже творение не одной лишь матушки-природы. Дикому животному любого размера с комфортом ну никак не напиться из этой вот, с позволения сказать, водной артерии. Бог ты мой, сколько же в эту местность вложено труда?!

      – Лес нас кормит и укрывает, – в ответ на мой вопрос пожал плечами Косточка. – Это наш дом. А дом прибирать надобно, ухаживать за ним, понемногу, но постоянно. Тогда веками простоит.

      Логично.

      Часа через полтора движения по «творчески доработанной» местности я уже себе примерно представлял, чего именно добивались отвальные, «помогая» природе достроить ландшафт. «Волны» из подлеска создавали своего рода распределённый многослойный забор, максимально усложняющий для любой твари движение в определённом направлении. В стороны? Пожалуйста. Вперёд? Всё тяжелее и тяжелее. Если первые ряды «зелёных изгородей» состояли просто из сухостоя и обычных дикоросов, то следующие уже заплетены живой лозой вроде виноградной, оказавшейся ко всему прочему ещё и ядовитой! Вот зачем на подземном складе хранилась целая куча разнообразных, довольно уродливых варежек из толстой грубой кожи – лозы раздвигать. А следующая преграда мало того, что была ядовитой, так ещё и основа – кусты, явно специально посаженные, – была снабжена огромными, но при этом дико острыми иглами! Стоило нам преодолеть и эту, самую широкую защитную полосу…

      – Нам точно туда? – невольно вырвалось у меня. Прямо от кустов начинался еловый монолес – то есть ели, ели и ничего кроме елей. Кроны хвойных смыкались, отрезая практически весь дневной свет, под пологом ветвей царил серо-коричневый сумрак: нижние ветви елей отмерли, не получая света, земля была усыпана сплошным слоем бурых опавших игл. Откуда-то из глубин памяти всплыло название «мёртвый бор».

      – Туда, – односложно отозвался Баюн. Зарубежники ощутимо волновались, стремясь попасть домой как можно скорее, но всё равно прилежно разровняли потревоженный снег там, где нам пришлось перелезать через сугробы, и опрыскали поверх очередной маскировочной гадостью с резко-хвойным запахом. Ёмкости