Повесть о моем друге Игоре. Николай Носов

время много пишут о том, что детей в школе теперь будут учить обобщать и абстрактно мыслить. А зачем, хотелось бы знать, когда это они и без того умеют.

«Мы…»

      Множество слов ребёнок знает, не умея, однако, произнести их. Игорь может показать, где у него глазки, носик, ротик, ушки, ножки, хотя произнести этих слов не умеет. Может показать, где дверь, где окно, стол, стул, кровать. Может показать, где часы, причём покажет и ручные, и будильник, и стенные. На рисунке или фотографии правильно покажет, где дядя (то есть мужчина), где тётя (женщина). Если сказать ему: «Принеси молоток», он принесёт именно молоток, а не клещи или же ложку.

      Нетрудно заметить, что знание предметов (их назначение, свойства) и потребность наименовать их появляются у ребёнка раньше, чем он научится произносить нужное название. Любопытно, что ребёнок самостоятельно ищет способы выразить свою мысль, изыскивая для этого какие-то свои средства, которым, кстати, его никто и не учит.

      Увидев однажды на кухне кусок мыла, Игорь показал на него пальцем и стал страдальчески морщить лицо, жмурить глаза, тереть их руками, трясти головой, словно желая показать этим, что ему уже знаком этот зловредный предмет, от которого так мучительно щиплет глаза. Совершенно очевидной была потребность что-то сказать, но так как слов не было, он обозначил знакомый ему предмет жестами, мимикой, движениями своего тела.

      – Это мыло, – говорю я. – Скажи: «Мы-ло».

      Но он только показывал пальцем на мыло, на глаза, жмурился и тряс головой, как котёнок, на которого случайно брызнули водой.

      Сколько я ни старался, он так и не смог произнести слово «мыло».

      На другой день мы были с ним в комнате. Вдруг на кухне что-то глухо стукнуло, ударившись о пол. Игорь тут же стал морщиться, жмуриться, показывать на глаза пальцем.

      – Что с тобой? – забеспокоилась Таня.

      – Мы…

      – Что «мы»?

      – Мы…

      Придя на кухню и убедившись, что с полки свалился на пол кусок мыла, мы догадались, что Игорь хотел сказать «мыло», но сумел произнести только первый слог этого трудного для него нового слова.

      Удивительно, однако, что он догадался, что упало именно мыло, а не какой-нибудь другой предмет.

Хороший способ

      Итак, изобретён очень хороший способ употреблять новые слова, произнося лишь один первый слог. «Мыло», таким образом, у Игоря – это «мы», «молоко» – «мо», «камешек» – «ка», «клюшка» – «клю», «пуговица» – просто «пу» и т. д.

      Однажды приходит ко мне:

      – Баба, пу.

      Никак не додумаюсь, что бы это могло означать. А он всё своё:

      – Баба, пу.

      Пришли к Тане.

      – Что он тут всё твердит: «Баба, пу»? – спрашиваю.

      – А это он нашёл где-то пуговицу и отдал мне, чтоб я спрятала.

      Тут только я вспомнил, как недели две назад он нашёл на полу пуговицу, а я, боясь, как бы он не проглотил её, велел отнести бабушке. Он со всей серьёзностью выполнил это ответственное поручение. А поскольку Таня похвалила его, погладила по головке, сказала спасибо и аккуратно спрятала пуговицу в шкатулку, он, видимо,