По счетам. Андрей Константинов

коллегия затянулась до позднего вечера. Предчувствуя нечто подобное, утром я предусмотрительно забрал с дачи командировочный тревожный чемоданчик. Так что перед поездом оставалось лишь заехать в Елисеевский, дабы прикупить столичные презенты: пять армянских звезд для Пашки и коробочку бабаевских шоколадных для его семейства.

      Коллегия прошла нервно. Протокольно зафиксированное по ее итогам планов громадье выглядело неоднозначно и вызывало массу вопросов. Но сейчас мне предстояла поездка в Ленинград, проходившая, как ни крути, по разряду полуотпускной. Так что я решил задвинуть всё служебное на второй план. Безусловно, я подумаю об этом, и крепко подумаю. Но – позже. А пока…

      А пока, отпустив машину, бодренько припустил через просторные залы здания Ленинградского вокзала на перрон, отыскал свой вагон и, предъявив билет суровой проводнице, зашагнул в тамбур. М-да… давненько я не позволял себе удовольствия неспешного чих-пыханья. В последние годы все больше самолетами перемещался. Во времени и в пространстве.

      Я толкнул дверь купе – и в нос тотчас шибанул густой аромат шипра. Каковой все равно не мог до конца перешибить еще более густого алкоамбре. Оба запаха источал мой ночной попутчик – невысокий, плотно сбитый мужчина возраста вокруг да около пятидесяти. При полном параде: костюм-тройка, галстук, до блеска начищенные туфли. Под столиком – пузатый, крокодиловой кожи, дефицитный портфель. На столике – бутылка шампанского и плитка шоколада «Аленка».

      «Классический номенклатурщик», – машинально определил я. Но, как вскоре выяснилось, ошибся. И то была одна из редких разновидностей ошибок – тех, что во благо.

      Мужчина окинул меня быстрым, внимательным взглядом и немного разочарованно констатировал:

      – В который раз святая Кэри, спеша ко мне, ошиблась дверью… Я так понимаю, вы мой сосед сверху?

      – Он самый.

      – Что ж, шанс улетучился, но повод остался. Давайте знакомиться. Михаил Васильевич. Пенсионер.

      – Владимир Николаевич. Служащий.

      – Воевали?

      – Разумеется.

      – Значит – споемся. Да не маячьте вы у трапа! Располагайтесь, обживайтесь. До восьми склянок еще плыть и плыть.[3]

      – Благодарю. А можно нескромный вопрос?

      – Да хоть два.

      – Кто такая эта Кэри? С которой вы снова разминулись?

      – Существует предание, что к некоторым морякам однажды ночью является святая Кэри и крепко целует их во сне. «Поцелованный святой Кэри» – так на британском флоте именуют счастливчиков.

      Теперь мне все стало понятно. И разочарование, и шампанское с «Алёнкой».

      – Рассчитывали на попутчицу, а я спутал вам все карты?

      – Ваша прозорливость делает вам честь. Ну да нет худа без добра. Теперь можно расслабиться и рассупониваться. Владимир Николаевич, вы не будете шокированы, если я переоденусь при вас?

      – Да ради бога.

      Михаил Васильевич потянулся за портфелем, и через пару минут полный парад сменился тренировочными штанами с оттянутыми коленками,

3

На протяжении многих десятилетий «Красная стрела» традиционно прибывает в столицы в 7:55. А в 8:00 на надводных российских кораблях 1-го и 2-го ранга отбивают восемь склянок (четыре сдвоенных удара в корабельный колокол).