Игра в ящик. Сергей Солоух

поздно приходили, никогда не пели песен и не дрались, даже по праздникам. То есть всем, буквально всем они походили на самых настоящих недобитых фонков. Белофинских вредителей царских еще времен, по имени Фриц или Ганс, только ныне очень хорошо замаскировавшихся. И никто бы никогда, наверное, не докопался до их шпионской сути, если бы не кот. Как Минаевы не старались его дрессировать и умасливать, рыжий пластун все равно вел себя как самый последний фашист. Совсем, можно сказать, не скрывался.

      Вот и на этот раз, он нагло пробрался через форточку в комнату Серегиных и острыми когтями попытался расцарапать фотографическую карточку папы, висевшую в рамке над этажеркой. Да-да, того самого папы, который день и ночь трудился в большом городе, работал не покладая рук под красными кремлевскими звездами. Был папа Щука и Хека сфотографирован в командирской форме с пятиконечной орденской звездой, и стало бы до слез обидно, если бы этот усатый прихвостень гестапо оставил на папиной красивой форме следы своих фашистских когтей. Но ничего такого ему сделать не удалось, потому что Щук и Хек оказались начеку. Они схватили четырехлапого лазутчика и тут же предали революционному трибуналу. Только вершить его надо быстро, но мальчики еще этого еще не знали, и поэтому заспорили.

      Большой Щук предлагал сначала допросить врага. Очень ему хотелось выведать настоящую фамилию соседей. Все-таки Гансы или Фрицы они, эти недобитки. Ну или хотя бы снять отпечатки лап их подлого засланца, тем более что умный Щук сразу догадался, как можно сделать для этого мастику из обычного сапожного крема и зубной пасты.

      А вот маленький и глупый Хек даже слышать не хотел ни о каком дознании. И вообще о строгом и справедливом порядке рабоче-крестьянского правосудия.

      – Нет, давай не будем допрашивать, а то Минаевы придут с работы и отнимут кошака. Нет, давай вздернем гада по-быстренькому, и все, – ныл как обычно Хек, тер кулачком свои глаза и только мешал брату готовиться к следствию.

      Но, несмотря на это противное нытье, Щук вовсе не собирался отступать от своего четкого и ясного плана. Он доделал мастику и начал уже было графить листочки для протокола, но тут в коридоре опять два раза прозвонил звонок.

      – Не гунди, ты лучше заткни твари пасть, и вообще крепче держи, – сказал Щук младшему брату и вышел посмотреть, кто это пришел.

      Оказалось, что опять почтальон. Только теперь он принес не письмо, а телеграмму. Щук не стал, конечно, ее распечатывать, а приобщил к делу. То есть спрятал до прихода матери между листов специального журнала, который он давно уже смастерил из листов отцовской папиросной бумаги для разных важных записей и рисунков.

      Спрятал Щук телеграмму и побежал поскорее узнать, почему это вражеский кот мяучит громче обычного, а родной его брат Хек при этом радостно скандирует:

      – На старт, внимание…

      Щук распахнул дверь и увидел такой «на-старт-внимание», что от злости у него затряслись и руки, и ноги.

      Посреди комнаты