Послания. Бахыт Кенжеев

всё казалось – стоит февраль,

      и мы – вдвоём на ветру.

      Шептала вьюга: «Утихомирь

      пустые надежды, друг».

      Блистала тьма, раздавалась вширь,

      звенела, пела вокруг,

      и понял я, что мои следы,

      и сумрачный дар, и честь

      ушли в метель… У любой звезды

      заветная флейта есть,

      но если время двинется вспять —

      я в двери твои стучу —

      воскреснув, заново умирать

      мне будет не по плечу.

      Я брошусь за борт, когда ладья

      отчалит, веслом скрипя,

      но это буду уже не я,

      и мне не узнать тебя.

      Все двадцать писем твоих в пыли,

      на плёнке голос плывёт.

      Вдвоём на разных концах земли

      мы смотрим на ледоход.

      Вольноотпущенница, давай

      помиримся без стыда —

      весной любая живая тварь

      ищет себе гнезда.

      Крошатся льдины, в тумане порт,

      над городом облака,

      но профиль кесаря так же твёрд,

      а монетка так же легка.

      Отдай ему всё, что попросит он, —

      оставит он, не возьмёт

      василеостровский Орион

      и баржи, вмёрзшие в лёд.

      Прощай! Раскаявшийся – стократ

      блажен, потому хитёр.

      Ему – смеяться у райских врат,

      и не для него костёр.

      А ночь свистит над моим виском,

      не встретиться нам нигде,

      лежит колечко на дне морском,

      в солёной морской воде.

      Когда-нибудь я ещё верну

      и радость, и прах в горсти.

      Возьми на память ещё одну

      десятую часть пути.

      И то, что было давным-давно,

      и то, что поёт звезда, —

      возьми на счастье ещё одно

      прощание навсегда.

      1977–1981

      «Уходит город на покой…»

      К. Ф.

      Уходит город на покой,

      ко лбу прикладывая холод,

      и воздух осени сухой

      стеклянным лезвием расколот.

      Тёмные воды – кораблю,

      безлюдье – сумрачной аллее.

      Льёт дождь, а я его люблю

      и расставаться с ним жалею.

      А впрочем, дело не в дожде.

      Скорее в том, что в час заката

      деревья клонятся к воде,

      бульвары смотрят виновато,

      скорее в том, что в поймах рек

      гремит гусиная охота,

      что глубже дышит человек

      и видит с птичьего полёта:

      горит его осенний дом,

      листва становится золою,

      ладони, полные дождём,

      горят над мокрою землёю…

      1977

      «собираясь в гости к жизни…»

      собираясь в гости к жизни

      надо светлые глаза

      свитер молодости грешной

      и гитару на плечо

      собираясь в гости к смерти

      надо чёрные штаны

      снежно-белую рубаху

      узкий галстук тишины

      при последнем поцелуе

      надо вспомнить хорошо

      все повадки музыканта

      и