Первое перо. Иван Иванов

– Всего живого назначенье,

      Дать жизнь новому творенью.

      Мечта горда и своенравна.

      Но по-началу так легка.

      К ней мыслей робко прикасаясь

      Заметить сложно иногда

      Как мысли изречённы ране

      Свои имея образа

      Твой образ мыслей изменяют,

      Пока строка течёт легка.

      Отгородиться и лелеять

      В себе, с любовью? -но мечта

      Тогда фантазия одна.

      Идти нам с общего придётся:

      В глубины тёмные зайдя

      И устремиться к далям звёздным.

      Если действительна строка

      Минуя грёзы наваждений

      Быть может оживут слова.

      АЛХИМИК

      В подлунном мире в тёмной башне

      Сияли призрачны лучи.

      В пустые комнаты сияли

      Откуда житель их избыл.

      Лишь зеркала у стен стояли,

      Лучи всё ниже направляли,

      Сбирали в келью под землёй.

      В той келье сад чудесный цвёл.

      В саду средь роз был гроб хрустальный

      С чуть розоватою водой.

      В гробу прекрасное созданье

      Было ни мёртвой ни живой.

      Свет лунный хрусталя касался

      Сиял вкруг гроба ореол.

      Златые волосы в сиянье

      Горели солнечным огнём.

      В застывшей бледности, лицо

      Столь белоснежное казалось

      Столь мёртвым,хладным – что на нём

      Глаза – звездам уподоблялись.

      Несло чудесное созданье

      И свет дневной и тёмный хлад.

      Маня неведомым, прекрасным.

      Алхимиком был житель башни.

      Созданье – гордое умом.

      Чья жизнь – жизни суть познанье.

      В её глубины он ушёл.

      Сокрывшись, жаждущий познаний.

      Но жизнь коснулася его:

      Явив небесное созданье.

      И забрала. Небес дыханье

      Не вдохновило ум его.

      И в лунной келье в тёмной башне

      Спасая смерти – света бёг.

      Но власть над жизнью разум хладный

      Так обрести его не смог.

      Пред своей смертью заклинанье

      Алхимик кровью начертав,

      Оставил в башне. В том подвале

      .

      За колдовство он брошен в пламя.

      В гробу, прекрасное созданье,

      Ни мёртвой ни живой оставя.

      Когда же башню обыскали

      Священник в келию зашёл.

      Заворожённый и немой,

      Застыв подобно изваянью.

      Опомнившись нашёл пергамент.

      Стихов одиннадцать на нём.

      Пергамент пробежал глазами.

      И словно ветер с слов шел хладный

      И жаром сердце обожгло.

      Слова застывшие кровавы

      Словно приковывали взор.

      И кровь алела. Застучало

      Сбиваясь сердце. Раз другой

      Тому священнику казалось

      Иное сердце будто в нём

      Или в чужой груди стучало.

      Священник посмотрел на гроб.

      Легчайшей искрой крови ток

      Живого сердца трепетанье

      Её прохладное дыханье…

      Столь хрупкое…но было явно..

      Что сомневаться не пришлось..

      Священник подошёл чуть ближе

      И в лунный ореол вошёл..

      Прохладный как её дыханье.

      Пергамент его руку жёг…

      Оцепенев стоял пред гробом.

      Впервые в жизнии его

      Он испытал благоговенье

      И таинства прикосновенье.

      Хоть и рождённых колдовством…

      Он снова пробежал по строкам

      И снова, лишь касался взор

      Слова алели и дыханье

      Его, не заполняло грудь,

      Её – дыханьем наполняя.

      Он вышел пригрозив проклятьем

      Тому кто в келию войдёт.

      Кого увидят рядом с башней.

      –"Проклятье здесь и хватит слов!"

      Шли годы и священник умер.

      Среди бумаг пергамент тот

      Нашёл послушник и размножил.

      -"Они прекрасны! Боже мой!

      Кто