Верить в себя!. Андрей Днепровский-Безбашенный (A.DNEPR)

это было его любимым занятием. Ведь как ни крути, а он был всё-таки хищник, давно забывший вкус свежего мяса. Изяслав мясом кота кормил редко, в основном в его рацион входили объедки после попойки или же сухие макароны, которые Бася в тяжелые времена долгого запоя хозяина грыз с хрустом и особым таким остервенением, представляя, что разделывается с пойманным им пернатым. Но как он ни воображал пернатого, сухие макароны так и оставались сухими макаронами и ничуть не напоминали мясо.

      С собутыльниками хозяин обычно долгую задушевную беседу вести не мог по причине их быстрой «отключки», и ему больше ничего не оставалось, как разговаривать по душам со своим котом, а тот только мурчал и послушно кивал головой в знак согласия, словно слепая лошадь.

      – Бася! Ты тот, кто меня всегда понимает и никогда не предаст! Я тебя никогда не брошу! Друг любезный, таракан железный! – лез со слезами целоваться к коту хозяин. И хотя коту нравились такие нежности, но вот беда, от перегара его не просто воротило, а выворачивало мехом внутрь. Ну не любил кот перегар, уж что тут поделаешь…

      – Бася, скжы мне, братан… И-ик! Кда ты научишься говорить по-человечьи? Ведь ты же у меня умный кот благородных кровей? – подолгу допытывался хозяин, но кот в ответ только тихо урчал, зевал, ластился и снова кивал головой.

      – Ведь у нас, у людей, всё совсем по-другому… Вона Петрович намедни заболел с перепою и «кря», а вы, коты, с перепою никогда не болеете… – говорил он и гладил кота.

      Бася хотел было ответить хозяину, что, мол, коты с перепою не болеют не потому, что здоровьем более крепкие, а потому что просто водку не пьют, но не умел говорить, поэтому только молчал и иногда тихо мурлыкал.

      – Бась, ты знаешь, мы сейчас с тобой очень доступны, ведь доступность делает мечту намного реальнее. Ты же красив, как бог. Ведь нам с тобой жить и не разоср… расплеваться… – начал было заговариваться хозяин.

      Если честно, Бася, не знал, как ему понимать вышесказанное. Он решил, что хозяин уже не может толком выразить мысль и ему пора спатеньки, и спрыгнул с колен.

      Впрочем, у хозяина по пьянке бывало разное настроение. Иногда он хотел открыть кингстоны и затопить корабль жизни, но кингстонов в квартире не было, и тогда хозяин открывал краны, а потом падал в беспамятстве. А Бася страшно боялся воды. Только ему известно, каких неимоверных кошачьих усилий стоит закрывать лапами краны.

      В кульминацию пьянки, стараясь особенно не маячить, кот находил пристанище под диваном, где до него доносились обрывки сумбурного диалога, типа:

      – Мужики, как вам понравилась сама гонка по телевизору?

      – Ах, да… – заторможено отвечали те. – Самогонка-то нам понравилась…

      А как-то после очередной пьянки Бася обнаружил на кухне большого попугая – очевидно, принёс кто-то из собутыльников. Попугай оказался гордый и присутствие кота попросту игнорировал.

      «Да, подкузьмил мне хозяин. Теперь, стало быть, нам пространство придётся делить поровну: мне нижнюю часть квартиры, а попугаю, стало быть, – воздушную, верхнюю» – подумал кот…

      Так они и жили: попугай дислоцировался в основном вверху, а Бася стало быть внизу. Дружба их не брала – кот считал попугая своим конкурентом. Недоеденное в миске теперь уже никак нельзя было оставить – доедал попугай, что коту определённо не нравилось. Теперь доедай все до конца, хоть давись-подавись.

      Кот много раз охотился за попугаем, но тот был опытным и хищника близко не подпускал. Пернатый обычно ночевал на люстре, до которой Басе было ну никак не допрыгнуть, что его сильно бесило и прямо выводило из себя, аж до мелкой трясучки в хвосте.

      Когда хозяин видел замашки кота, то всё время почему-то заступался за попугая, заворачивая на Басю матом, а когда просто дико орал: «Брысь отсюда!!! Брысь отсюда!!!», чем унижал достоинство котюни ещё больше. Гладить и разговаривать с котом в последнее время он что-то совсем перестал, полностью. А попугай тем временем всё смелел и наглел, зачастую вольготно и нагло расхаживая по полу, так сказать – по чужой территории.

      – Басион, вот ты мне скажи, ну что с тебя толку? Не поговорить с тобой по душам… А всё почему? А потому, что разговаривать ты не умеешь… А вот попугай научался! И ещё его можно с руки кормить… – А потом, чуть помолчав, хозяин добавил: Мне уже надоело тащить на себе такую бездарность, как ты. – И щелкнул кота по носу.

      Ах, если бы знал кот, как дело для него обернётся, непременно научился бы разговаривать.

      В этот злополучный для кота день Изяслава как всегда не было дома, и Бася про себя твёрдо решил изловчиться и если не закусить надменного попугая, то во всяком случае задать ему хорошую трёпку, такую, чтобы перья с него полетели.

      Кот лежал на полу и внимательно следил за пернатым, приютившимся на люстре. И тут, неожиданно для Басиона, попугай легко спорхнул вниз и нагло уселся прямо перед котом.

      «Ух, сейчас я тебя, дорогой мой, пощиплю, сейчас я тебя ухайдокаю! Я тебе пёрышки-то повыдёргиваю…» Уже стал выгибаться он перед коварным прыжком, но тут попугай на него как крикнет: «Брысь отсюда!!!