Страшная общага. Александр Матюхин

сообразил, что это не в голове у него. От своей головы он вправе был уже ожидать чего угодно. Скрипнуло чуть левее – там, где он пару минут назад пытался открыть неоткрываемое. Двери.

      – Попу отморозишь. – В голосе не было ни сочувствия, ни попытки как-то обидеть. Было бы нормально, если бы добавили: «Через 30 минут и 15 секунд». Что-то от голосового помощника было в этом голосе. – Добрался. Наконец. Заходи.

      Вахтерша, наверное, это была она, зацепила Костю за воротник и одним движением подняла и развернула. Зашел он уже сам. Невежливо, не пытаясь пропустить вахтершу вперед. Кажется, от привычки пропускать вперед женщин он отучился напрочь.

      Тепло. Тепло-то как.

      И внутри тут было совсем не так, как снаружи. Никакой заброшенности и покинутости. В холле – варан. Наверное. Здоровущая ящерица. В аквариуме метров пяти длиной. Камушки, какие-то листики, травки. Немного не то, что ожидаешь увидеть в холле Старой Общаги. Костя присмотрелся. С аквариумом он немного ошибся. Стекла не было.

      Глава третья. Дом с чудовищами

      – Его выманили.

      Как обычно, на месте преступления Петровский был весел и время от времени пытался что-то спеть. Акустика в люксе Four Seasons радовала. В этом номере вообще все радовало. Во всех пяти комнатах.

      – Выманили? С чего бы?

      Дарья старалась. Не испортить. Очень немолодой человек сидел, уткнувшись подбородком в кофейный столик, а перед ним лежали его пальцы. Человек был мертв, пальцы отделили от него еще при жизни. Потому что кровь.

      Дарья Рыжкова, конечно, читала массу детективов, иначе как бы она оказалась в профессии. Когда что-то похожее случалось в книге, она просто ее закрывала, приходила в себя и смело дочитывала до конца. Сейчас ей тоже срочно нужно сделать паузу. Ей очень не хотелось представлять себя на месте жертвы, не хотелось, а получалось. И от этого было трудно.

      – Он же практически в пижаме. – Петровский рукой в перчатке отогнул воротник рубашки, взглянул на ярлычок. – Есть старая мужская традиция – приятные, удобные вещи не выбрасывать, а переводить в домашние. В таких джинсах – с оттянутыми коленями, без ремня – на встречу не поедешь. Да и рубаха – дорогая когда-то, а сейчас – потертый воротник… дома носить – да, но точно не на выход… Могу поспорить, он сюда приехал на классическом шестисотом. Года три, в идеальном состоянии… конечно, черный.

      – Василий Николаевич, тут на парковке «мерс»… – Полицейский взглянул на стол, пожалел, что вошел, и уже предпочел бы выйти.

      – Черный?

      – Кофе с молоком, шестисотый.

      – Ну хоть шестисотый…

      Петровский больше не напевал.

      – Убийца – женщина. Очень сильная и странная.

      – А женщина-то почему? – Ничего женского в смерти мужчины без пальцев Дарья увидеть не могла. – Его же удушили. Это не очень по-женски. Яд, наемный убийца, но пытка и удушение? У нее, наверное, бицепсы, как у меня голова.

      – Удавили воротником. Никаких веревок, ле́сок –