Твое имя. Анна Сергеевна Платунова

Биргер, кажется, был немного ошеломлен таким натиском, потому в ответ издал что-то вроде сдавленного хрипа, но девочка не обратила внимания, потому что уже направилась с осмотром на другую половину дома. Первым делом ей хотелось прикоснуться к книгам.

      Она подобралась к столу и застыла в благоговении у раскрытого посредине толстого фолианта. Пожелтевшие листы изображали нечто странное, да к тому же все были исчерканы надписями и незнакомыми знаками. Девочка только головой сокрушенно покачала: это кто ж такое безобразие учинил?!

      – Можно? – спросила она.

      – Да.

      Маленькая гостья коснулась края листа кончиком пальца. На большее ее решительности не хватило.

      – А что это? – спросила она, указывая на нечто странное, немного похожее на требуху поросенка.

      – Это человеческое сердце в разрезе, – терпеливо объяснил старик.

      – Ух! А зачем?

      – Хм… В этой книге рассказано о том, из каких частей состоит человек. Они называются органы. А еще о том, как эти части лечить.

      Девочка покосилась на него недоверчиво.

      – И что, ты всю эту книгу прочитал?

      Старик снова усмехнулся, вся напускная суровость постепенно слетала с него, и с каждой минутой знакомства становилось понятнее, что сердце у него доброе и терпеливое.

      – Более того, я эту книгу написал.

      Девочка даже рот раскрыла от удивления. Заяви старик сейчас, что он сам Всеединый, спустившийся на землю, он и то не сумел бы изумить ее больше.

      – Ох… – только и смогла произнести девчушка, но, поразмыслив минуту, осмотревшись еще раз по сторонам, сделала вывод: – Ты, верно, медикус. И учился в Академии. Да?

      – Да, – согласился собеседник, которого весь этот разговор, судя по его лицу, и радовал, и огорчал одновременно. – Сначала учился. Потом преподавал. И лечил…

      – А сейчас?

      – Больше не лечу. Я дал обещание…

      – Кому?

      Синие глаза внимательно посмотрели на старика.

      – Себе.

      Девочка тут же рассмеялась и махнула рукой:

      – А! Себе – это ладно! Я так тоже делаю. Даю обещания, а потом… – она понизила голос, – а потом вот не исполняю.

      Дедуля Биргер рассмеялся этой непосредственности и вдруг, наклонившись к маленькому уху, признался:

      – Я, честно говоря, тоже.

      Девочка серьезно кивнула ему, как будто обязуясь хранить эту тайну, а потом направилась к полкам. Ей очень нравилось в этом доме. И странный запах – запах книжных страниц и травяных настоев, и атмосфера загадочности, таившаяся, казалось, в каждом уголке. И сам дедуля Биргер очень нравился. Почему она вначале его испугалась? Ведь ясно же, что он только на вид грозный, а сам вон, пожалуйста, протирает листочки у какого-то растения, стоящего на подоконнике. И взгляд такой, будто перед ним не цветочек, а живое создание, даже разговаривает с ним. Девочка вдруг почувствовала себя страшно взрослой, смотрящей свысока на заигравшегося малыша. Да он, бедняга, без хозяйской руки совсем здесь