Дьяволиада. Роковые яйца. Михаил Булгаков

что он повышает жизнедеятельность протоплазмы…

      – Во сколько раз? – торопливо спросил молодой человек.

      Персиков окончательно потерялся… «Ну тип. Ведь это черт знает что такое!»

      – Что за обывательские вопросы?.. Предположим, я скажу, ну, в тысячу раз!..

      В глазках молодого человека мелькнула хищная радость.

      – Получаются гигантские организмы?

      – Да ничего подобного! Ну, правда, организмы, полученные мною, больше обыкновенных… Ну, имеют некоторые новые свойства… Но ведь тут же главное не величина, а невероятная скорость размножения, – сказал, на свое горе, Персиков и тут же ужаснулся. Молодой человек исписал целую страницу, перелистнул ее и застрочил дальше.

      – Вы же не пишите! – уже сдаваясь и чувствуя, что он в руках молодого человека, в отчаянии просипел Персиков. – Что вы такое пишете?

      – Правда ли, что в течение двух суток из икры можно получить 2 миллиона головастиков?

      – Из какого количества икры? – вновь взбеленяясь, закричал Персиков. – Вы видели когда-нибудь икринку… ну, скажем, – квакши?

      – Из полуфунта? – не смущаясь, спросил молодой человек.

      Персиков побагровел.

      – Кто же так меряет? Тьфу! Что вы такое говорите? Ну, конечно, если взять полфунта лягушачьей икры… тогда, пожалуй… черт, ну, около этого количества, а может быть, и гораздо больше!

      Бриллианты загорелись в глазах молодого человека, и он в один взмах исчеркал еще одну страницу.

      – Правда ли, что это вызовет мировой переворот в животноводстве?

      – Что это за газетный вопрос, – завыл Персиков, – и вообще я не даю вам разрешения писать чепуху. Я вижу по вашему лицу, что вы пишете какую-то мерзость!

      – Вашу фотографическую карточку, профессор, убедительнейше прошу, – молвил молодой человек и захлопнул блокнот.

      – Что? Мою карточку? Это в ваши журнальчики? Вместе с этой чертовщиной, которую вы там пишете. Нет, нет, нет… И я занят… попрошу вас!..

      – Хотя бы старую. И мы вам ее вернем моментально.

      – Панкрат! – закричал профессор в бешенстве.

      – Честь имею кланяться, – сказал молодой человек и пропал.

      Вместо Панкрата послышалось за дверью странное мерное скрипенье машины, кованое постукиванье в пол, и в кабинете появился необычайной толщины человек, одетый в блузу и штаны, сшитые из одеяльного драпа. Левая его, механическая, нога щелкала и громыхала, а в руках он держал портфель. Его бритое круглое лицо, налитое желтоватым студнем, являло приветливую улыбку. Он по-военному поклонился профессору и выпрямился, отчего его нога пружинно щелкнула. Персиков онемел.

      – Господин профессор, – начал незнакомец приятным сиповатым голосом, – простите простого смертного, нарушившего ваше уединение.

      – Вы репортер? – спросил Персиков. – Панкрат!!

      – Никак нет, господин профессор, – ответил толстяк, – позвольте представиться – капитан дальнего плавания и сотрудник газеты «Вестник промышленности» при