Внук Персея. Мой дедушка – Истребитель. Генри Лайон Олди

морячков… Вакханка, язви ее в печень, даже не заметила удара. С шеи женщины, намотанная в два витка, свисала дохлая гадюка. Башка змеи едва не угодила Тритону в рот. Он завопил от отвращения – откуда и воздух взялся! – и понял, что дышит.

      Вакханка обмякла, валясь на камни. «Вставай! – рявкнул Персей, выдергивая из спины убитой меч, кривой и узкий. – Вставай, дурак! Живо!» Тритон привык слушаться. Он встал, подобрав камень из тех, что побольше. Но в нем больше не нуждались. Бой закончился. Кентавров завалил сын Зевса, вспоров им глотки, а с остальными справились Горгоны. Папаша тоже был цел, только ухо оборвали. Тритон не знал, что Персей велел присматривать за новичками, и порадовался за героического папашу.

      Позже, когда отряд встал стоянкой у подножия горы, Тритон сбежал. Нет, не из страха. Он хотел подобрать остатки дубины, показать их великому Персею и попросить, чтобы вырезал точно такую же. Дубину он нашел и порадовался, а еще нашел кентаврика – живого, молоденького, вряд ли старше самого Тритона – и не знал, радоваться или бить.

      – Ты чего? – на всякий случай спросил парень.

      – Ничего, – кентаврик попятился.

      В руках он, бледный как смерть, держал увесистый мех. В недрах меха что-то бултыхалось – должно быть, вино. Ничего себе вино, подумал Тритон. Если кентаврик, спрятавшийся от Горгон, рискнул вернуться…

      – Тебя как звать?

      – Фол.

      – А меня – Тритон.

      – Ага. Я пойду, да?

      Тритон вздохнул, глядя на обломки дубины, и разрешил:

      – Иди. Ты это… Ты зачем вернулся?

      – За вином, – сказал честный Фол. – Хорошее вино [38]. Жалко.

      – Ты, значит, за вином. А я за дубиной.

      – Я пойду? – напомнил Фол.

      – Ты лучше скачи. Подальше, чтоб не нашли.

      Кентаврик кивнул и ускакал.

* * * 

      – Зря, да?

      – Что – зря?

      – Надо было его прибить?

      Тритон, не моргая, смотрел на мальчика. Низкий лоб дурачка собрался морщинами – мертвая зыбь качала одинокую ладью-мысль. Чувствовалось, что мнение Амфитриона для него очень важно. Какие волны ходили в сознании тирренца – загадка, но Амфитриона он возносил на высоту, плохо объяснимую даже для Дельфийского оракула.

      – А он был в зените вакханалии? – спросил мальчик.

      – Кто?

      – Ну, кентавр! В зените? Или на излете?

      Вот тут Тритон заморгал, словно заново научился этому делу:

      – Н-не знаю…

      – Он безумствовал?

      – Н-нет…

      – Если бы ты причинил ему боль, он бы излечился?

      – Надо было, – просиял тирренец, – дать ему по шее?

      Амфитрион насупился. Рецепт дедушки Персея не срабатывал. Ну, вакханки-то явно находились в зените, иначе дедушка не кинулся бы их убивать. А глупый кентаврик – он и вовсе обычный, если верить Тритону. За вином вернулся, не побоялся…

      – Ты правильно поступил, –

38

 Фол – сын Силена, наставника Диониса, и нимфы Мелии. В юности – спутник Диониса. Через много лет Фол, живущий отшельником в горной пещере, угостит Геракла вином от первых дионисовых лоз. Пьяный Геракл перебьет всех местных кентавров, явившихся на запах вина, а сам Фол будет смертельно ранен ядовитой стрелой героя.