Письмо от желтой канарейки. Юлия Кузнецова

сок то из своего, то из папиного стакана и с увлечением читала. На обложке книги значилось: «Статистика суффиксов имен существительных в памятниках древнеславянской письменности». Должно быть, страшно интересно.

      – Она, – заикаясь, продолжил Ботаник, – не с филологического?

      – Химик не стал бы читать про древнеславянскую письменность, – мрачно ответила я.

      – Я ее видел в университете! – заявил Ботаник с таким восторгом, словно мама была ожившим Эйнштейном.

      – Верю, – сказала я и потянулась к чашке.

      К лешему яичницу и сосиски! Выпью чудный кофе с густыми сливками и корицей.

      – Мама преподает в университете и…

      – Пишет докторскую! – перебил меня Ботаник тем же тоном. – Я знаю!

      От волнения он затряс головой. Косичка взлетела и нырнула в мой кофе. Я мгновенно сочинила комикс, где главным героем будет мерзкий говорящий прыщ. Ботаник ничего не заметил и отбросил косичку за спину. Та со свистом вылетела из чашки и шлепнулась ему на спину.

      – Представь меня ей, пожалуйста!

      Я хотела съязвить, что представить Ботаника маме не составит труда. Упомяну косичку, прыщи и потрепанный жилет, и мама прекрасно его вообразит. Но вдруг увидела, что для Ботаника это важно, и раздумала играть словами.

      – Попозже, – согласилась я, не желая портить маме аппетит раньше времени, – после завтрака.

      – Прилечу со скоростью ветра, звука и света одновременно! – заверил меня Ботаник. – Кстати, меня зовут Сергей. В честь Сергея Александровича Крылова.

      – Важная персона? – спросила я из вежливости.

      – Ну что ты! Известнейший российский лингвист, автор более трехсот публикаций на языковедческие темы. Готов тебе поведать о его последней работе, чрезвычайно интересное исследование…

      – Я к вам подсяду, ханиз, – услышали мы голос Вероники. И это не было вопросом – это было утверждением.

      Девица грациозно опустилась на стул и поставила рядом с моим рюкзаком черную стеганую сумку из мягкой кожи. Мне показалось, та шевелится, но я не стала ее разглядывать, чтобы Вероничка не подумала, будто мне сумка нравится и я завидую.

      – У тебя кофе со сливками! – осуждающе произнесла несносная девица.

      Я схватила чашку, намереваясь сделать большой глоток, чтобы позлить Веронику. Но моя рука замерла на полдороге. В чашке плавал волос Ботаника! Я повернулась к Веронике.

      – Чего ты ко мне прицепилась, а? Тени не такие, ем не то, что нужно… Зачем ты делаешь мне замечания? Чтобы показать, что ты лучше?

      – Велл, это не вызывает сомнений.

      Я внимательно поглядела на Веронику. Если бы она улыбнулась хоть капельку, хоть краешком рта, я рассмеялась бы вместе с ней, и проблема была бы решена. Но меня добило то, что Вероничка ни капельки не шутила.

      – Почему ты так говоришь? – тихо спросила я. – Думаешь, ты дочка начальника и тебе все можно?

      – А ты обижаешься? – искренне удивилась Вероничка. – Но разве можно обижаться на критику? Это кантбишно.

      – Невозможно, – машинально перевел Ботаник.

      – Конечно! –