Божий промысел по контракту. Юлия Фирсанова

Порой умирает почти здоровый, но впавший в отчаяние человек, а смеющийся над своим недугом смертник встает на ноги.

      – Ну ничего, мы еще научим тебя смеяться, – заверила Элька Гала, и это прозвучало так же безапелляционно, как его недавнее обещание помочь бедолаге Максу в освоении искусства плавания.

      Оставив на время воспитательные мероприятия по развитию чувства юмора у воителя, команда вошла в столовую. Она понравилась Эльке с первого взгляда, как и остальные комнаты. Своим цветовым решением – мягкие кремовые, оранжевые, насыщенно желтые, шоколадные тона – столовая вызывала невольную ассоциацию с чем-то теплым и одновременно вкусным. Просторная комната с большим общим столом, окруженным стульями, и несколько маленьких столиков и кресел вокруг, чтобы можно было удобно посидеть за чашкой кофе и поговорить с избранным собеседником.

      Двери между кухней и столовой не было, комнаты разделялись ширмами цвета кофе с молоком с более темным узором из роз, почти сливавшимися со стенами, и широкой стойкой бара с рядом высоких стульев да полками с целой артиллерией разномастных бутылок. Судя по радостным восклицаниям Лукаса и Рэнда, с видом знатоков знакомившихся с ассортиментом спиртных напитков, содержимое бара их более чем устроило. Эльке на первый взгляд выставленные там емкости были совершенно незнакомы, но она понадеялась, что среди них отыщется бутылочка-другая предпочитаемого красного вина послаще и, может быть, даже кофейного или сливочного ликера.

      Словом, все в столовой было безупречно, кроме чересчур яркой, даже, пожалуй, ядовито-салатовой скатерти на главном столе, резко выделявшейся из всей умиротворяющей обстановки.

      – Ой, – испуганно помотала головой Элька и деловито спросила: – А что это у вас со скатертью? Защитная окраска, чтобы мы и ее с голодухи не сжевали? Или это последний писк сезона?

      Судя по согласным кивкам, тот же вопрос назрел у всех, кроме Макса, даже Гал еле заметно поморщился, скользнув взглядом по салатовому ужасу. Шпильман же, судя по его забавному одеянию, вообще никогда не задумывался над вопросом сочетания цветов, стилей и даже теоретической возможности их несовпадения.

      – Что-что, – сердито и как будто испытывая некоторую неловкость, буркнул Связист, – капризничает, мерзавка.

      – Кто? – не понял Шпильман, привычно потерев нос.

      – Да скатерка, кто ж еще. Не понравилось ей, видите ли, что из хранилища вытащили, – смущенно пояснил Связист. – Эти вещи Фазира все с норовом. Но кормить будет, никуда не денется, дорогуша.

      – О, неужели? – Глаза Лукаса восторженно округлились. – Так это творение знаменитого маэстро? Всегда мечтал познакомиться с его произведениями.

      – Фазира? – нахмурился, словно что-то вспоминая, Рэнд. – Так это самобранка, что ли?

      – Oui, разумеется, – тоном знатока откликнулся мосье и двинулся в обход стола, внимательно разглядывая скатерть. – Поразительное произведение. Говорят, великий Фазир наделял свои творения собственным сознанием, используя загадочные заклинания