Я – меч, я – пламя!. Василий Кононюк

что чем реже они будут видеть свое чадо, тем дольше проживут, отгородили ему одну комнатку и пробили отдельный вход так, что посетить его инкогнито не представляло труда. Определенный труд представляло отбиться от Толика сегодня, любую бабу, которая попадала ему под руки, он тут же старался вжарить или как минимум дать ей по роже. А лучше и первое и второе.

      Потанцевав немного по очереди со всеми своими пацанами и дав себя немного полапать (начнешь из себя недотрогу строить, можно сразу схлопотать!), Оля убежала в дамский домик. Ей нужна была свобода маневра, делать предстоящий разговор достоянием общественности совершенно не хотелось. Дождавшись очередного танца, в котором Толику не досталось партнерши, Оля двинулась к нему. Толян часто оставался один: все знакомые девки вешались на шею любому, как только видели Толика, двигающегося в их направлении. Незнакомых он не приглашал, как уже отмечалось, разговаривать не любил, а лапать чужих баб опасался. Вокруг танцплощадки было полно милиции, а милиции Толик побаивался. Она могла его безнаказанно отметелить, а это было неприятно.

      – Толик, ты знаешь, Ростик пропал.

      – Ну…

      – Его легавые везде ищут.

      – Ну.

      – Я приду к тебе завтра утром. – Оля развернулась и быстро пошла в глубину аллеи.

      – Стой!

      – Тихо! Меня тоже могут искать. – Прибавив шагу, она почти побежала к одному из боковых выходов. Завтрашний день обещал быть трудным, придется рано вставать, нужно было выспаться.

      Дома веселье было в полном разгаре, перед выходным днем отчим гулял с корешами. Соваться туда было опасно. Но на этот случай, регулярно повторяющийся в ее жизни, у Оли уже имелись домашние заготовки.

      – Можно я у тебя сегодня переночую, баба Катя? – спросила она, заглядывая в кастрюли. Родичи уже вымели и суп, и кашу, пришлось ограничиться хлебом и чаем. «При интенсивной работе мозга требуется другое питание!» – мрачно подумала Ольга.

      – Ночуй, мне не жалко. Что-то ты рано сегодня.

      – Голова кружится, танцевать не могу. Ростик пропал, второй день уже нету.

      – Кабы того горя.

      Пришел Женя, притащил с собой списки, в которых значилось около двадцати фамилий и адресов неблагополучных подростков, подходящих под описание и состоящих на учете. Часть из них уже успела побывать в колонии. Выбрав шестерых, чьи адреса указывали на проживание в ближайшей округе, доложили Илье.

      – Женя, с твоим начальством уже договорено, до окончания следствия ты прикреплен к нашей группе. Делайте, товарищи, что хотите, но завтра вы должны определиться и, если подозреваемый в городе, арестовать его. Послезавтра с утра жду вашего доклада. Петро, ты старший, в помощь вам никого дать не могу, привлекайте участковых и дежурных, у вас есть необходимые полномочия. С транспортом тоже помочь не могу. На задержание вызовете в помощь оперативную группу. Если все поняли, то свободны, идите работайте. Если найдете подозреваемого, послезавтра получите отгул, а может, и два.

      Выйдя