Некромагия. Илья Новак

Но заряд вылетел куда надо. Хотя я заметил, что отверстие от его удара образовалось не в центре доски.

      – Мишени. Добрый Бьёрик именует ее мишенью.

      – Да, мишени. Так вот, при движении по эфиру заряд сместился непредсказуемо, надо полагать, из-за своей формы.

      – Значит, пусть они изменят форму.

      – Они уже пришли к этому. Юный Гарбуш весьма… весьма прыток и озабочен удачностью всего проекта с горючим песком.

      – Мой сын всегда был прыток и чем-то да озабочен.

      Они помолчали.

      – Твой сын – гений, – сказал наконец Доктус, но Лейфа лишь досадливо махнул рукой.

      – Он непослушен и слишком самоуглублен. Оставим эту тему. Бьёрик недавно толковал про то, что хочет установить этот свой ствол на моем ковчеге.

      – Ты против?

      Лейфа почесал толстую багровую шею и хмыкнул в бороду.

      – Нет, пожалуй. Но только после того, как ствол у меня на глазах пройдет два… нет, три успешных испытания.

      – Это разумно, – согласился Доктус, поднимаясь с лежанки. – Джига не досаждает вам больше?

      Лейфа скупо улыбнулся.

      – Он засел с сыновьями в своей тайной норе-мастерской и пытается создать малый эфироплан. Говорит – мы идем неправильным путем.

      – Все еще обижен?

      – Даже более, чем прежде.

      Доктус смущенно развел руками.

      – Я вовсе не хотел ссориться с ним. Но его идея создать армаду эфиропланов-птиц… Сейчас нам это не нужно. Быть может, позже… Ну хорошо, пойду к себе. Двигатель готов, но я, как и ты, полагаю, что число предварительных испытаний должно быть наибольшим.

      – Успехов, великий чар, – пробормотал Лейфа. Когда Доктус выходил, мастер уже смотрел в круглое оконце на плотников, продолжавших стучать молотками.

      Лаборатория аркмастера располагалась прямо над большой мастерской. Работать не хотелось, воспоминания о встрече в Универсале мешали сосредоточиться. Но два проекта, на которые ушло столько сил, горючий песок и ковчеги, подходили к завершению. Требовалось закончить их как можно быстрее, пока ничто не встало на пути. Отбросив посторонние мысли, Доктус сел за стол.

      Здесь стояла лакированная черная доска, поверхность ее усеивали формулы и несколько чертежей. «Чертежи» – это слово, как и «проект», и многие другие, аркмастер тоже почерпнул из наречия гноморобов.

      Союз со славными карлами оказался на редкость удачным. Кузнецы и плотники, гончары и строители… они были механиками до мозга костей. В Форе механика никогда не пользовалась популярностью, даже водопровод из дерева и глины, – по мнению Доктуса, очень примитивный, – здесь отстроили совсем недавно и лишь в богатых верхних кварталах.

      Универсал, давно достигший могущества, позволявшего влиять на решения приосов из Приората, занимался только магией. Последние пару лет Октон, несмотря на сопротивление приосов, пытался распространить образование. Для детей знати и самых богатых городских торговцев знание письма, основ математики и логики было необходимым; в некоторых цеховых школах