Прими свою тень. Оксана Демченко

всего, прямо так вот – дурой. Или того хуже.

      Лорри рассмеялась. Без прежнего истеричного вызова, не напоказ. Ей было действительно весело. Рой наклонился вперед, поймал руку, пытавшуюся нащупать маленькое полотенце, заменившее носовой платок и насквозь мокрое. Волвек теперь смотрел прямо в глаза. Красивые: фон серый, бархатистый. Ободки, внешний и внутренний, карие. В такие глаза приятно вливать покой и уверенность. Сразу видно, что работаешь с человеком, пусть и сложным, изломанным. И все же настоящим, а не с холодной куклой из числа безразличных пустых людей.

      – Почему вы так не влияете на всех… неправильных? – удивилась Лорана, расправляя плечи и продолжая охотно и осознанно всматриваться в рыжие глаза с узким вертикальным зрачком. – Даже желудок больше не болит. И спина. И душа…

      Она подмигнула Рою и попробовала улыбнуться, благодаря без слов. Волвек устало прикрыл глаза и опустил лицо в ладони. Побегать бы теперь! Сменить облик – и в полную силу. Выгнать из тела злость. Больно ведь каждый раз осознавать, что делают люди с себе подобными. И с самими собою. Несчастные, одинокие, лишенные остатков веры в хорошее. Готовые яростно обороняться, калеча таких же, как они, и самих себя…

      – Когда мы только появились на Релате, первое свободное поколение страстно желало породниться с этим миром. Мы увлеченно изучали новое. В том числе ваше сознание. И подсознание. Потом Риан поговорил с вожаком Лайлом. Объяснил, что никто не должен лишать людей свободы воли, даже частично и ради пользы. За такое вмешательство рано или поздно придется дорого платить. Еще сказал, что техника влияния на сознание попадет к его родичам. Это мне рассказал дед.

      – Во, точно, – хмыкнула Лорана. – Айри – те еще гниды! Но Риан классный мужик. Самое большое открытие для меня за последнее время: айри может быть классным и замечательным… – Женщина тяжело вздохнула. – Даже два айри.

      – Гораздо больше, чем два. Поверь мне.

      – Щенок ты, – отмахнулась Лорана. – Ничего ты не понимаешь. Скажи лучше: Паук сильно зол?

      – С делами закончил, не ощущаю прежней напряженной работы мозга. Расстроен, насторожен. Ждет, наверное, твоих извинений.

      – Тащи сюда бледноносую, – мстительно проскрипел голос Паука в динамике над мойкой. – Я вас давно прослушиваю. Скучно. Хоть бы посплетничали, внешность мою обсудили, мерзкий характер. Жадность, наконец… Все так поступают, удалившись на кухню.

      Лорри оскалилась приобретенной в прежней жизни ухмылкой, широкой и зубастой. Вскочила и торопливо прошла к двери, распахнула ее, прямо с порога забормотала извинения, глядя в пол и морща нос. Из услышанного Рой сделал вывод: в свое время она была не просто ученицей странного сухорукого человека – почти дочерью…

      – Я, старый бездетный урод и сухарь, однажды поверил, что всерьез зову тебя деточкой, – буркнул Паук, отворачиваясь вместе с креслом. – Теперь пусть волвеки тебя дурой называют, пытаясь воспитать, с меня довольно. У них терпение нечеловеческое.