Игра Реальностей. Эра и Кайд. Книга 1. Вероника Мелан

девушкой, тоже у каждого своя.

      – И унитаз в общаге? – хохмился невысокий брюнет с дальнего ряда. – Чего я тогда боюсь глистов подцепить, если у каждого свой?

      – Глистов вы подцепите, просто потому, что боитесь. Создадите. Переместите сюда оттуда, где они у вас уже есть.

      – Боже мой! Мистер Дикенсон, срочно научите меня менять автоматические шаблоны! Я боюсь!

      Шутника звали Райли. И он жить не мог без того, чтобы не выскочить с репликой, не развеселить сокурсников, не окунуться хотя бы раз в полчаса в пучину всеобщего внимания.

      Дикенсон – аккуратный мужчина с короткой бородой, в очках и с модельной стрижкой – ухмылялся; соседние со мной девчонки хихикали. Новенькая повернулась и улыбнулась вместе со всеми.

      Меня начало отпускать.

*****

      Бернарда.

      (Malou Prytz – Left amp; Right)

      – Новенькая?

      – Ага.

      – А чего не с начала года?

      Мне не верилось – Айрини меня раскусила. Иначе зачем бы сама подошла на перемене в коридоре, куда мы вышли размять ноги.

      «Или случайность?»

      Она худая, вытянутая, в темных джинсах и бесформенной кофте. Здесь, где из высоких окон лился яркий дневной свет, она выглядела не то, чтобы неопрятной, но той, кому собственная внешность не особенно важна. А вот глаза цепкие, умные.

      «С двойным дном, будто за одной перегородкой есть еще одна, другая. А оттуда смотрит некто настоящий» – странное ощущение.

      – Просто недавно узнала про эту школу. Вот, решила попробовать…

      – Любопытство, значит?

      – Оно самое.

      Я старательно сохраняла внутри безмятежность «Дрейка» – так я называла это состояние. Оно ощущается, как «Все всегда хорошо. Если возникают задачи, все они решаемые. Даже если решая их, рухнет мир, можно выстроить еще один, и еще. Время бесконечно, в запасе вечность…»

      Мой ненаглядный умел находиться в этом состоянии постоянно – оно помогало ему абстрагироваться, я же усилием воли распараллелила себя, чтобы не выдать истинных чувств – беспокойства, возбуждения, излишнего внимания. Снаружи – эдакая мирная беспечная Бернарда, а в бункере – настороженный наблюдатель. И почему-то казалось, что Айрини смотрит прямо в бункер. Или же пытается его отыскать под моим напускным спокойствием.

      «Вот это я понимаю, интуиция!»

      Чтобы не молчать, я посмотрела на тонкую тетрадь, которую она держала в руках.

      – Я пропустила много интересного?

      – Не особенно.

      И вновь наши изучающие друг друга взгляды – как много правды и искренних намерений она понимает?

      – Переписать предыдущие лекции дашь?

      – Я их не пишу.

      – Почему?

      – Потому что, если то, что объясняет лектор, не заходит сразу, то перечитывать слова бесполезно.

      – Может однажды зайдет?

      – Чему зайти, то зайдет из любого источника, не обязательно из тетради. Ты ведь знаешь.

      «Какое многозначительное „ты ведь знаешь…“»

      – Я – Айрини.

      Она протянула мне узкую