Целитель. Спасти СССР!. Валерий Большаков

взялся за нее и даже задумал «Долгосрочную программу перестройки управления народным хозяйством», но не успел. А Горби, заступивший на смену, выдрал из программы ключевое слово и сделал его звонким лозунгом. «Перестройка»! В реале же катастрофа, распад сверхдержавы и низведение ее до статуса «страны-бензоколонки». Недаром Дэн Сяопин, принимавший Михал Сергеича в Пекине, охарактеризовал будущего президента СССР одним словом, обидно, но верно: «Идиот!»

      Помнится, я негодовал на Крючкова, ходившего при Андропове в замах, а в начале «лихих 90-х» выдвинувшегося в председатели КГБ. Ну, что ему стоило арестовать Ельцина и еще человек двадцать из Борькиной клики, идущих против воли народа и совершающих тягчайшие преступления – развал КПСС и СССР?

      И я не сразу понял, какое же отчаяние должен был испытывать последний председатель некогда всесильного КГБ. Ну, арестует он Ельцина с камарильей, и что? Кому он доложит, что враги народа пойманы? Горбачеву? Так того самого надо было сажать по тем же статьям, как предателя родины!

      А ведь никого больше не оставалось тогда из старой гвардии. Кулаков помер в 78-м, Машеров разбился чуть позже. Брежнев, Черненко, Андропов, Суслов, Громыко, Косыгин, Устинов – все почили. Последним скончался Советский Союз…

      …Неожиданно послышались легкие шаги. Я спрятал расческу, приготовившись встретить Настю, а вышла Рита. Я обомлел.

      Сулима щеголяла в чешках и в трениках-обтягушках. И всё на этом.

      Рита ступала утомленно, напрыгавшись и наскакавшись в гимнастическом зале, покрутившись как следует под душем. Потную футболку она брезгливо держала на кончике пальца, а я сидел и любовался тем, как «играл» плоский животик, как едва заметно покачивался Ритин третий размер.

      «Надо же, – воскликнул Иа-Иа, – мой любимый размер!»

      Увидав меня, Сулима вздрогнула, роняя майку. Покраснела – не от стыда, от злости! – глаза ее сузились, а ладони изобразили лифчик.

      – Ты что, Гарин, совсем уже?! – девушка зашипела рассерженной кошкой. – Ты что тут делаешь?

      – Сестричку жду, – невинно ответил я, – она сказала, что тут нет никого.

      – Я тут есть!

      – Ну, извини, откуда ж мне знать, – примирительно сказал я.

      Сулима склонилась надо мною и процедила:

      – Если ты хоть что-то… Хоть кому-то…

      – Ничего и никому, – я поднял руки для пущей убедительности, и ладони как-то сами сложились в «ковшики».

      Сулима презрительно фыркнула и развернулась к своему шкафчику. Живо натянув платье, она бросила не оборачиваясь:

      – Отвернись!

      Я выполнил приказ в точности. Судя по шороху и шелесту, Рита стащила с себя треники.

      – Можно.

      – Рит…

      – Чего? – буркнула Сулима.

      – Ты на меня не сердишься? – я говорил спокойно, по-дружески, без пошленькой игривости в голосе.

      – Нет. – Холодно глядя в мою сторону, Рита тщательно расчесалась.

      Подхватив сумочку,