Письмо ни от кого. Геннадий Сорокин

а Андрей Николаевич потрудится на ниве спортивных и общественных объединений.

      Коварен Геннадий Александрович Клементьев: себе взял что полегче, а на меня задумал весь тяжкий груз свалить! У нас никакой агентуры среди спортсменов и афганцев нет, как же работать прикажете?

      – Поступим по-другому, – решил Малышев. – Мы пойдем не от явлений, а от покойников. Андрей Николаевич возьмет себе пацана и Шафикова, а ты, Геннадий Александрович, займешься Тихоном и Демушкиным. Яковлева пока трогать не будем. В горком комсомола нам никто соваться не даст.

      – Николай Алексеевич, – попросил я слово, – а наши «коллеги» из КГБ не желают поучаствовать в этом деле? Яковлев ведь не дворник и не слесарь, а комсомольский деятель.

      – Из КГБ нам уже ответили, что Яковлев погиб на частной вечеринке, а не на работе и не в связи с исполнением своего общественного долга. Сами знаете, чекисты сейчас стараются лишний раз головы не высовывать, их в прессе травят не меньше нашего.

      – А кого сейчас не травят? Всем достается, – заметил Клементьев.

      – Уточним две позиции, – предложил Малышев. – Это Яковлев и «Борцы». Сам по себе Яковлев – не фигура, за ним кто-то стоит. Этот «кто-то» наверняка состоит в обойме сильных мира сего, так что в направлении горкома комсомола продвигаться не стоит, а то последние зубы обломаем. Появится информация – возьмем на карандаш, нет – и не надо. А вот со спортсменами надо поработать. «Борцы» – это группировка, которая готовится вступить в бой за передел сфер собственности. Могут они провести показательную акцию устрашения? Могут! Чем более жестоким будет их дебют, тем больше их будут уважать и бояться.

      – У меня нет выхода на спортсменов, – сказал я.

      – У меня тоже, – доложил Клементьев.

      – Ищите, работайте. – Малышев посмотрел на часы. – Совещание окончено. Перекурите, возьмите посуду, и ровно в полдень жду всех на «рюмку чая».

      Мы разошлись по кабинетам. До итогового сбора у начальника оставалось минут двадцать.

      Глава 8

      Случайности и репрессии как путь наверх

      Начальник Кировского РОВД Николай Алексеевич Малышев стал стремительно лысеть в 1986 году в возрасте сорока восьми лет. Буквально за год его некогда густая шевелюра поредела, появились глубокие залысины, на макушке образовалась приметная плешь. Как ни боролся Малышев с облысением, природа взяла свое: залысины и плешь соединились в единую лысину.

      Клянусь, если бы я был женат и вдруг стал лысым, я бы плюнул на это дело и даже не задумывался, как я выгляжу со стороны. Рассуждал бы примерно так: «Жена не стесняется со мной на улицу выходить? А что еще надо для семейного счастья? У нас в стране полно лысых, у нас на каждой денежной купюре лукаво улыбается полысевший чуть ли не в детстве Владимир Ильич. Да что там говорить, нынешний глава государства – лысый, а не стесняется ведь с народом общаться! И Хрущев не стеснялся, и Котовский».

      Одному