Над Нейвой рекою идем эскадроном. Олег Немытов

быстро преодолел расстояние от города до разъезда у деревни Исакова[4]. Здесь было решено остановиться. Тихо шумел весенний лес, пели птицы. Казалось, ничто не могло нарушить эту тихую идиллию. Спиридонов вышел, осмотрелся, влез на паровозную будку, и, взяв бинокль, стал обозревать местность. Она представляла собой некоторую возвышенность, и поэтому, несмотря на густой лес, окружающий полотно железной дороги, хорошо просматривалась. Где-то там за деревьями должно быть село, но на горизонте виднелась лишь колокольня сельской церкви, указывая на месторасположение самого села.

      «Ох, не нравится мне что-то эта колокольня», – подумал Спиридонов. И позвал:

      – Мерзляков!

      К нему подошёл молодой боец.

      – С кавалеристами Честюнина обойдёшь село и после орудийного залпа атакуешь.

      Спиридонов спрыгнул с паровоза и подошёл ещё к двум бойцам, обратившись к одному из них:

      – А ты, Гриша, сходи к селу, да посмотри что там.

      Сам Владимир Афанасьевич отправился к орудию. После возвращения разведчика орудие навели прямо на колокольню. Далеко по лесу раскатилось эхо орудийного выстрела. После рассеявшегося дыма колокольни уже не было видно. Ещё несколько раз громыхнуло орудие. Несколько домов загорелось. Отряд ворвался в село. К Спиридонову подвели связанных мужиков.

      – За церковной оградой сидели, а колокольня, видимо, у них была пунктом наблюдения. Поэтому в прошлый раз они и подготовились к нашей встрече, – сказал Мерзляков.

      – Кто вами командовал? – обратился к мужикам Спиридонов.

      – Никто. Мы сами, – с мрачным достоинством ответил один из мужиков.

      – Там гильз в ограде возле самой церкви валяется видимо-невидимо! – вмешался красногвардеец, державший под прицелом пленных.

      – Местного попа сюда живо! – скомандовал командир.

      Мерзляков с двумя бойцами вскоре привели местного священника.

      – Ты ими командовал? Фамилия, контра?! – рявкнул Спиридонов.

      – Моя фамилия Удинцев. Воевать и командовать военными отрядами мне мой сан не позволяет, а убивать закон божий не велит, – спокойно ответил священник. – У меня другое оружие – слово Божье.

      – Нет! Из твоего логова по нам стреляли, а, значит, ты виноват в смерти Кости!

      И приказал взять долгогривого. После чего Спиридонов вместе с пятью красноармейцами повёл Николая Удинцева на окраину села, к хлебозапасному магазину. Зайдя за покосившиеся складские сараи, направил наган на попа и выстрелил. Священник упал в молодую, едва пробившуюся поросль, неловко подвернув под себя ногу.

      Не знал тогда Владимир Афанасьевич, как дорого заплатит он за этот расстрел…

      – Остальных отпустить! Да, вот еще: соберите всех на площади. Пусть выгребают всё зерно, которое продотряду не выдали, а то сами придем и заберём всё, и сеять будет нечего! – приказал Спиридонов Мерзлякову.

      Вылазка красного отряда прошла накануне первого мая. Отряды Спиридонова и вернувшийся с Дутовского

4

Исакова – деревня в Алапаевском районе, на берегу р. Реж.