Книжник. Сладкая месть. Андрей Бондаренко

нём имеется широкий лаз. Так – как?

      – Как в Кумасутре. Страничка за страничкой.

      – Пошли?

      – Уговорила, длинноногая. Шагаем развратничать.

      – Вам говорили, что вы – очень похожи на молодого Ленина? У меня папа марки собирал.

      – Говорили. А, действительно, похож?

      – Очень…. Можно, я буду тебя называть – «Ильичём»?

      – Можно. Называй. Меня так многие величают…

      Нежный и задумчивый питерский закат. Тихий и переливчатый свист зябликов в давно нестриженом кустарнике. Далёкий, чуть охрипший голос лесной кукушки.

      – Двенадцать раз всего-то накуковала, лентяйка, – печально вздохнул Крыленко. – Маловато будет.

      – Кому – как, – насмешливо хмыкнула наглая девица. – Тем более, непонятно, что глупая птичка имела в виду. Годы? А, может, месяцы? Дни? Или, к примеру, минуты?

      – Сплюнь, дура.

      – Тьфу, тьфу, тьфу!

      – Молодец, шалава зеленоглазая. Послушная, – скупо похвалил Витька. – Куда дальше? Направо?

      – Прямо…. Видишь, тёмное пятнышко впереди?

      – Вижу.

      – Это он и есть. Лаз в пансионатном заборе…

      – Стоп. Это что ещё такое? Вроде…. Сопит кто-то? Или же храпит?

      – Это Геночка Конкин спит под молоденькой берёзкой. На мягкой моховой кочке. Умаялся, бедолага.

      – Мой главный редактор?

      – Ага. Твой.

      – Ты что же, изумрудная? И его обслужить успела?

      – Очень надо, – обидчиво хмыкнула девушка. – И без меня желающих хватает. Причём, в немалом избытке.

      – Кто же, если не секрет? Томка Гладышева? Ну, которая «Бургундская графиня из Будущего»?

      – Нет. Серёжа Шмарко. Который «Ночной дозор Времени»…

      – А, бывает…

      Виктор Крыленко, дабы протиснуться в заборную дырку, слегка нагнулся.

      Болезненный укол в шею. Тишина. Чернота. Обострённое чувство тревоги, предвещавшее лютую смерть. Долгую такую и очень мучительную….

      Второй параграф. Следователь Сомов

      Пашка Сомов был – безусловно – хорошим человеком.

      Хорошим и правильным. То бишь, правильным питерским пацаном. Практически рыцарем без страха и упрёка…

      Как же, блин невский, иначе? Отслужил в родимых Органах без малого одиннадцать лет? Отслужил. Причём, в том самом районе, где и родился. Откуда уходил в доблестную российскую армию. Куда потом и вернулся…. Не посадили? Нет, до сих пор на свободе. Не застрелили – в бурные и неверные девяностые годы? Пытались, конечно. И не один раз. Но ничего у них, сук грязных, не получилось. Так, только два сквозных ранения и контузия лёгкая. Ничего, в общем, серьёзного…. Не выгнали из славных Рядов? Ну-ну. Не смешите, пожалуйста. Надёжные и несуетливые кадры, они всегда в цене…. Из младших лейтенантов дослужился лишь до капитана? Не вопрос. Скромность, как всем известно, украшает человека. В том смысле, что правильного и нормального человека. Отнюдь, не депутатов – всех уровней и созывов….

      – Хороший, тёртый и правильный кадр, – изучая подробное досье на подчинённого, многозначительно усмехнулся