Три века городской усадьбы графов Шереметевых. Люди и события. Алла Краско

его передали в Останкинский дворец-музей.

      Историк и фольклорист профессор Петр Алексеевич Бессонов, опубликовавший в 1872 году книгу о графине Прасковье Ивановне, нашел такие слова для описания ее внешности: «…Это вовсе не была так называемая русская красота… ни античной, ни классической, ни художественно правильной красоты в ней тоже не было… это то, что называют красотой выразительной, а выражается здесь душа… что-то зовущее, приковывающее и вместе с собой влекущее...»

      После смерти жены (1803 – 1809)

      Накануне кончины графини Прасковьи Ивановны, когда надежда на ее выздоровление исчезла, граф Николай Петрович написал несколько важных писем. Надо еще раз напомнить, что их венчание совершалось тайно, без оглашения и разрешения его начальства.

      Одно письмо, на французском языке, обращено к императрице Елизавете Алексеевне. Второе, написанное по-русски, было вложено в послание к статс-секретарю Дмитрию Прокофь евичу Трощинскому с просьбой «поднести оное Его Императорскому Величеству». В этом письме граф Шереметев сообщил императору, что он «соединен священными узами брака», называет время и место венчания – 6 ноября 1801 года в церкви Симеона Столпника на Поварской, а также о рождении 3 февраля 1803 года наследника и о смертельной болезни супруги. О ней граф написал следующее: «Жена моя… воспитана в доме отца моего с отличностью и чрез нежные мои об ней попечения образовала себя по чувствам приличнейшим нынешнему ея состоянию…» Он писал, о своем раскаянии в том, что «…нарушил установление придворного порядка и не доложил о том предварительно; и для того, упадая к стопам Вашего Императорского Величества, дерзаю в горести моей испрашивать одной милости, чтобы осчастливить и подать мне отраду хотя единым начертанием священного слова, что сие не противно воле вашей, но может удостоено быть и благоволительного принятия…». Письменного ответа граф не удостоился, но через Трощинского ему дали знать, что он властен был жениться когда и на ком хотел и что «обстоятельства сего брака не переменяют… милостливого расположения…» нового императора к обер-камергеру графу Шереметеву.

      Это очень важное обстоятельство – Александр I мог своей властью повелеть объявить брак недействительным, а ребенка, вследствие этого, незаконнорожденным. Некоторые влиятельные родственники могли быть заинтересованы в таком исходе дела, поскольку речь шла о судьбе огромного шереметевского состояния. Если бы граф Дмитрий был признан незаконнорожденным, то после смерти его отца состояние перешло бы в руки ближайшей родни.

      Граф Сергей Дмитриевич Шереметев прямо писал в своих воспоминаниях об отце: «…Брак деда был многим неприятен, как и рождение отца…». Родня со стороны отца у маленького графа Дмитрия была влиятельная. Прежде всего это Шереметевы (не графы) – потомки его двоюродных дедов, Василия Петровича и Владимира Петровича, братьев фельдмаршала. В первых вариантах своего завещания, составленных еще до женитьбы и рождения сына, граф Николай Петрович объявил главным наследником имения генерал-майора Василия Сергеевича Шереметева, своего троюродного брата.