Нефритовые четки. Борис Акунин

настоятельского дома топтался детина, плечи которого служили Эми Тэраде средством передвижения. Вице-консул вспомнил, как бесцеремонно калека обходится со своим слугой. Слов на него она не тратила: если нужно было повернуть налево, дергала за одно ухо, если направо – за другое; когда хотела остановиться, нетерпеливо молотила веером по макушке. Здоровяк сносил такое обращение самым смиренным образом. Когда он бережно усаживал свою хозяйку в покоях Согэна, то по оплошности слишком сильно сдавил ее своими ручищами. Маленькая злюка немедленно впилась ему в запястье мелкими, острыми зубками – да так, что выступила кровь. Но слуга безропотно стерпел наказание и еще рассыпался в извинениях.

      Послушник Араки поднялся по ступенькам, а Фандорин задержался подле слуги.

      – Как тебя зовут?

      – Кэнкити, – грубым и зычным басом ответил здоровяк.

      Он был на пару дюймов выше Эраста Петровича, то есть необычайно высоким для туземца. Грудь – как бочка, широченные плечи, а руки с хорошую оглоблю. Из-под низкого лба на гайдзина смотрели сонные, припухшие глазки.

      – Тебе, должно быть, очень много платят за твою нелегкую службу? – спросил Фандорин, с любопытством разглядывая великана.

      – Я получаю кров, еду и десять сэнов в неделю, – равнодушно пророкотал тот.

      – Так мало? Но при твоей стати ты мог бы найти куда более выгодную с-службу!

      Слуга молчал.

      – Наверное, ты привык к своей госпоже? Привязался к ней? – не унимался заинтригованный вице-консул.

      – Чего?

      – Я говорю, ты, вероятно, очень любишь свою г-госпожу?

      Кэнкити искренне удивился:

      – Да как же ее не любить? Она такая… красивая. Она как куколка хина-нинге, которую ставят на алтарь в Праздник Девочек.

      Воистину chacun a son goût,[2] подумал Эраст Петрович, поднимаясь на крыльцо.

      – Отец настоятель, сударыни, я осмотрел место з-злодеяния и теперь знаю, как снять с монастыря проклятье, – объявил коллежский асессор прямо с порога. – Я сделаю это нынче же ночью.

      Преподобный Согэн поперхнулся «ведьминым кипятком» и громко закашлялся. Эми испуганно всплеснула рукавами, а Сатоко быстро обернулась к вошедшему.

      Дипломат обвел всех троих веселым, уверенным взглядом и опустился на циновки.

      – Задачка не из г-головоломных, – обронил он и потянулся к кувшинчику. – Вы позволите?

      – Да-да, конечно. Прошу извинить!

      Настоятель сам налил гостю сакэ, причем не совсем удачно – на столик пролилось несколько капель.

      – Мы не ослышались? Вы собираетесь прогнать из монастыря оборотня?

      – Не прогнать, а п-поймать. И, уверяю вас, это будет не так уж трудно, – загадочно улыбнулся Эраст Петрович. – Как известно, оборотни имеют две природы – призрака и человека. Вот на человека-то я и поохочусь.

      Трое остальных переглянулись. Покряхтев, Согэн деликатно заметил:

      – Господин чиновник восьмого ранга, мы наслышаны о ваших выдающихся способностях… Я знаю, что вы получили орден за расследование

2

О вкусах не спорят (фр.)