Артания. Юрий Никитин

поморщился.

      – Медленно… Что за трусость? Я могу с этим демоном справиться! На каком плече, говоришь, сидит?

      – Плюй через левое, – посоветовал Черево. – Обязательно попадешь! Хоть невидим и бестелесен, но плевок в свою сторону ощутит.

      – Как? – спросил Придон.

      – Но ты же ощущаешь недобрый взгляд? Тебе становится тепло от дружеской улыбки?

      Придон подумал, фыркнул презрительно:

      – От улыбок куявов? Не смеши. От ваших улыбок мне тошно.

      На кухне прождали недолго, хотя куявы, судя по их виду, совсем не считали, что артане просто убивают время. Один из поваров даже вздохнул, глядя на замаривающих червячков артан: сколько волка ни корми, он все ест и ест, но артане ели и пили просто так, чтобы чем-то заняться.

      Аснерд спросил у Придона:

      – А ты хоть знаешь, почему куявы так любят свиней?

      – Ну?

      – Куяв любит свиней потому, что кошки смотрят на него сверху, собаки снизу, а свиньи – как на равного.

      Олекса захохотал, едва не удавился куском кровяной колбасы. Тур спросил непонимающе:

      – А как же их едят?

      – А куявы все едят, – объяснил Аснерд очень серьезно. – Даже друг друга! Прямо поедом.

      Тот же человек в блестящей одежде прибежал со всех ног, закричал, что тцар изволил отпустить послов, сейчас вкушает отдых. Черево сказал торопливо:

      – Быстро, быстро!.. А то перехватят!

      – Кого? – не понял Скилл.

      – Тцара! Думаешь, одни мы стараемся попасть на прием к великому и могучему тцару?

      Почти бегом пересекли два просторных зала, уже не обращая внимания на чудеса. У входа в третий стражи скрестили копья. Черево небрежно махнул рукой:

      – Это со мной, мои личные друзья.

      Стражи молча отступили.

      Придон переступил порог, вздохнул с облегчением. Не зал, а простая комната, хоть и кричаще богато отделана серебром и золотом, а драгоценные камни не к месту торчат даже из стен. Да еще лестница из дорогих пород дерева ведет вверх, там, похоже, спальня.

      В комнате два длинных стола и широкие лавки: сиденья и спинки умело обтянуты толстыми шкурами редких зверей. В комнате трое: два человека за одним из столов ведут неспешную беседу, а третий нахохлился за их спинами в отдельном кресле, высокий тучный старик, даже в жаркой комнате сидит в шляпе. На нем теплый камзол, толстые брюки, на ногах легкие растоптанные сандалии. Перед двумя за столом широкие кубки на коротких ножках, а на деревянном подносе горка соленых орешков. К удивлению Придона – любимая забава артанских детишек: надколотые, лишь вымоченные в соленой воде, когда скорлупки раскрываются, как устрицы, а соленый раствор малость пропитывает ядрышки.

      Мужчины деловито брали орехи, один расщеплял половинки пальцами, другой брал в рот, с блаженным видом смаковал соленость, потом слышался смачный хруст, челюсти мерно двигались, а скорлупа летела прямо на толстый роскошный ковер.

      Дрожь пробежала по телу Придона, когда он увидел тцара. В самом деле лев, стареющий, но все еще