Городские ведьмы. Юлия Перевозчикова

это? – Наталья попробовала вяло сопротивляться, но Лютов умел ломать сопротивление на корню:

      – Пей давай, хватит выпендриваться, – скомандовал он, и Сажина покорно сглотнула.

      Таня ощутила, как ладони Натальи потяжелели, ожили, и ей больше нет надобности держать ее. Да и силы кончились… Может, и зря она их так мучительно вытягивала? Все решено, подруга остается в мире живых. И причина в том, что Сашка вот тут сидит на кровати и поит Наталью с ложки. И боится потерять. Все просто. Ненависть и муть испарились из серых глаз больной. Их привычно затопила любовь, с которой она всегда смотрела на своего вечного мучителя-спасителя Сашку. Африканские страсти! Люблю-ненавижу! Татьяна отпустила тонкие Наташкины пальцы и стала перекладывать мешочки с травами из сумки в тумбочку, предварительно «пошептав» на них и прикрепив к каждому бумажку с номером.

      – Сань, я ухожу, там травы положила, их надо заваривать по дням. Я написала номера: второй – значит вторые сутки, третий – третьи и так далее. Пять дней. Понял?

      – Понял, понял, – отмахнулся Лютов, продолжая ложкой заливать в Наталью настой. – Я, если что, позвоню. Ты ведь еще зайдешь?

      – Зайду.

      – Ладно, пока. Спасибо тебе.

      – Э, приятель! Забыл? Ведьмам «спасибо» не говорят.

      – Забыл. Благодарю.

      – То-то. Выздоравливай, Наташка!

      «Болящая» кивнула.

      «А благодарить-то почти не за что», – подумала Таня тогда, закрывая тяжелую больничную дверь.

      Сажину выписали через неделю «практически здоровой». Спорное заявление, но так было записано в медицинской карте. Впрочем, разве можно вылечить женщину от любви? Тем более такую упрямую, как Наташка. Почти целый месяц они с Сашкой не ссорились. И вот опять… Да, как говорили в старину, милые бранятся – только тешатся. Главное, чтобы не покалечились. И тебя не задели, поэтому для своей же безопасности – лучше не встревать. Значит, никакого чая с Лютовым. Перебьется без собутыльника и сострадателя. Сашка продолжал стоять в дверях с видом любезного хозяина, обиженного на наглого гостя. Таня, улыбнувшись, протянула ключи:

      – Не обижайся, не могу. У меня на завтра люди записаны на прием. А твой чаек я знаю! Два дня с головной болью!

      – У меня, между прочим, коньяк не паленый, – нелогично возмутился Сашка.

      – Все, Сашка, пока, дай поцелую, спасибо тебе, съемка – это так, пустяки, а на крыше так хорошо было! Словами не передать.

      – Ну ладно, чеши. А то осталась бы, я бы тебе показал, что такое хорошо! Наталья знает!

      – Да уж! Знает! На сегодня свободен, Дон Жуан! Шпагу в ножны, гитару под стол!

      Таня чмокнула Сашку в душистую щеку и, сбежав вниз по лестнице, окунулась в шум Вознесенского проспекта.

      Домой. Вернется Гоша, сын от первого и единственного брака, и его надо кормить. Или еще хуже – явится Глеб Титов, и они повздорят у полупустого холодильника. Глеб любит падать как снег на голову, без звонка.

      Глеб. Познакомились они