Синдром пустого гнезда. Вера Колочкова

Значит, он вечерами будет в двух местах подрабатывать, а ты будешь одна сидеть в убогом съемном углу, стирать, убирать, готовить…

      – Да. Именно так.

      – А смысл какой?

      – Да обыкновенный, мамочка… Мы хотим жить своей собственной жизнью, вот и весь смысл.

      Машка подошла к шкафу, задумчиво уставилась на аккуратно развешанные на плечиках свои девичьи легкомысленные вещички – юбочки, цветные платьица, майки-джинсы. Таня снова сердито шмыгнула носом, с неожиданной неприязнью подумав о том, что еще вчера она своей собственной материнской рукой наводила порядок в дочернем шкафу, с пристрастием оглядывая каждую тряпочку на предмет чистоты и свежести. Что, что эта юная поганка умеет делать самостоятельно? Что она может вообще? Только пользоваться и умеет…

      – А тебя не смущает тот факт, что ты к собственной жизни еще не готова? А, дочь? Что ты умеешь-то?

      – Ничего. Научусь. Все начинают с чего-то.

      – Что ж, понятно… Стало быть, родительская любовь тебе больше не нужна…

      Машка обернулась от шкафа с таким несчастным лицом, что Таня вздрогнула. Непонятная сила вдруг подняла ее со стула, бросила навстречу этому родному личику, и они обнялись, и заплакали дружно, и заговорили одновременно и перебивая друг друга:

      – Очень, очень нужна, мамочка! Мне твоя любовь очень нужна!

      – Как же ты будешь жить, моя девочка… Зачем ты так торопишься…

      – Все будет хорошо, вот увидишь…

      – Как же я буду без тебя, Машенька… Я же одна целый день дома, совсем одна…

      – …Эй, Машк… Ты чего так задумалась?

      Димка подошел совсем близко, преданно уставился в глаза. Маша торопливо улыбнулась, потрясла кудряшками, смешно высунула кончик языка.

      – Маш… Что-то не так, да? Ты скажи честно…

      – Да все нормально, Димк, чего ты? Уж и задуматься нельзя.

      – А о чем ты задумалась? Опять о моих рубашках?

      – Нет. Не о рубашках. Ну, пойдем, что ли, ты ж меня в ванную приглашал… Будем зеркало под мой рост примеривать.

      – А может… Может, ну его, это зеркало? Успеется…

      Димка ловко подхватил ее на руки, с силой прижал к себе, и она задохнулась счастьем, обвила его шею руками. Комната тут же поплыла перед глазами вместе с голым пыльным окном, открытым чемоданом и распахнутыми лаковыми дверцами убогого шифоньерчика. В этом калейдоскопе промелькнул и диван-развалюха с продранной и торчащей грязными нитками зеленой обивкой. Еще секунда – и они упадут в это логово, и не будет им никакого дела до его лоснящейся непрезентабельности. И пусть, пусть… Пусть будет так…

      – Доченька, возьми трубку!

      Мамин голос из мобильника зазвучал так ясно и отчетливо, что они вздрогнули и остановились в своей торопящейся прелюдии. Маша выскользнула из Димкиных рук, нашла глазами исходящий судорогой мобильник, направилась к нему, как сомнамбула, лихорадочно поправляя на себе одежду. Уже схватив аппарат в ладонь, пришла в себя, виновато обернулась к Димону и расхохоталась, наблюдая, как он