Вонгозеро. Яна Вагнер

спустя полминуты калитка открылась, и Леня показался в ее проеме, на плечах у него была накинута куртка – было видно, что он протягивает человеку в камуфляже руку, но тот отступил на шаг и махнул автоматом в Ленину сторону, как будто приказывая ему отойти подальше. Брезентовый тент грузовика чуть распахнулся, невысокий борт откинулся, и из него выпрыгнул еще один человек, тоже в маске и с автоматом, который, в отличие от первого, не стал подходить к калитке, а остался стоять возле грузовика.

      Какое-то время ничего не происходило – Леня по-прежнему стоял в проеме калитки, руку он больше не протягивал, но все еще продолжал улыбаться – видимо, они о чем-то разговаривали; человека в камуфляже мне было видно только со спины.

      – Что там, Аня? – окликнул меня папа Боря. – Ребята приехали? – И в этот момент первый человек в камуфляже вдруг сделал несколько быстрых шагов в Ленину сторону и ткнул его дулом автомата в грудь, после чего они оба скрылись в проеме калитки, а спустя мгновение второй выпрыгнувший из грузовика человек торопливо прошел за ними внутрь – за трехметровым Лениным забором ничего уже не было видно, я услышала громкий собачий лай и вдруг – странный, сухой звук, в котором я сразу узнала выстрел, хотя он был совсем не похож на сочные рокочущие очереди из голливудских фильмов и Мишкиных компьютерных игр. Я бросилась открывать окно – не думая зачем, почему-то в эту минуту мне было очень важно открыть его и услышать, что там; из кузова грузовика выпрыгнул еще один человек в маске и вбежал во двор, и тут я почувствовала на плече тяжелую руку, которая буквально опрокинула меня на пол:

      – Аня, отойди от окна и не вздумай высовываться. – Папа, чертыхаясь, уже бежал вниз, на первый этаж, я слышала, как он топает по лестнице, хлопает дверью кабинета; мне стало страшно оставаться одной наверху, и я бросилась следом за ним, пригнувшись; но не успела даже добежать до лестницы, потому что увидела, что он уже возвращается обратно – в руках у него был продолговатый черный пластиковый футляр, который он, ругаясь вполголоса, пытался открыть на бегу – прижавшись к стене, я пропустила его назад в спальню и, как привязанная, последовала за ним обратно к окну.

      Не оборачиваясь ко мне, он яростно несколько раз махнул на меня рукой, и я отступила на пару шагов назад и застыла чуть позади него, выглядывая на улицу из-за его плеча – видно по-прежнему не было ничего, но сквозь открытое окно я услышала, как где-то за забором тонко визжит Марина, а из проема калитки показались два человека – они двигались медленно, не торопясь, и в руках несли огромный плоский Ленин телевизор – провода хвостом волоклись за ними по снегу; через плечо у одного из них была перекинута жемчужно-серая длинная шуба, что-то еще – я не разглядела – и, кажется, женская сумочка. Пока эти двое возились у грузовика, загружая вещи в кузов, показался третий – он постоял еще долю секунды, держа наперевес автомат, направленный в глубь Лениного двора, а затем вдруг повернулся в сторону нашего дома. У меня возникло ощущение,