Колдун на завтрак. Андрей Белянин

головы указывая на миску с кашей, стоящую чуть поодаль и накрытую сверху ломтём ржаного хлеба. – Сам не буду, после вчерашнего кусок в горло не идёт. А ты давай налетай, с пустым брюхом не навоюешься…

      – А с кем воюем-то? – Я охотно взял миску и слушал его уже с набитым ртом в тихой надежде, что мой денщик не вспомнит о вчерашнем. Ну, про тот неудобный момент, когда он видел во мне чечена и я его вырубил да связал. С Прохора станется и посчитаться…

      – Войны нет, а жаль… Война – она, конечно, сука да стерва, однако ж суть людскую проявляет ярко. Кто те друг, кто враг, кто лишь рядится товарищем, а сам исподтишка бьёт.

      – Всё не так было! – с трудом проглотив, праведно возмутился я.

      – Вот и расскажи мне грешному, что произошло, – ровно кивнул он. – А то ить попросту так на сдачу челюсть скособочу, что в Оборотном городе за своего принимать станут.

      Я отставил миску, выпрямился и как можно короче (чтоб не провоцировать) поведал всю правду о нашем походе на цыганский табор Птицерухова. Прохор слушал очень внимательно, не перебивая и опустив голову, словно православный батюшка на исповеди. Проявление неконтролируемых эмоций позволил себе лишь раз: когда я сказал, что он в меня выстрелил, старый казак сунул руку в карман, вытащил медный пятак и, не глядя мне в глаза, смял его пальцами в трубочку.

      – Видать, ноне мне перед тобой вину замолить надобно. Не искал стыда на седины, да попал к чёрту на именины. Не гадал, не верил, был глух как тетеря. Ну и ты, конечно, прости меня грешного…

      Я быстренько кивнул, охотно прощая его от всей души и тишком заминая ту часть печального повествования, где мне пришлось треснуть его по голове. Развивать, ей-богу, не стоит, Прохору эти воспоминания настроения не поднимут, да и мне чести не прибавят – велика ли наука на собственного денщика руку поднять?! У нас такое не поощряется…

      – Ладно, паря, я извиняюсь, проехали да забыли. А скажи-ка теперь лучше, что за девка хроменькая от тебя с сеновала выскочила? Я вчера прихожу, покачиваясь, а она едва ли не у меня между ног да на всех четырёх – шмыг! И рассмотреть-то толком не успел… Но вроде как хороша, кудри рыжие, платье с вырезом, под благородную косит?

      – Так то ведьма. Фифи зовут. У неё ещё с прошлого раза на меня недержание…

      – Небось не за то подержал?

      – Прохор, она ведьма, – напомнил я, дабы в корне пресечь все его весёлые инсинуации по этому поводу, но поздно. Ему дай волю – разыграется, потом только оглоблей по папахе и остановишь…

      – Чем те ведьма плоха али они без греха? Ведьмы – тоже бабы, на передок слабы, под подол подпустят – так небось не укусят!

      – Прохор, забодал…

      – А чего стесняться-то? Сделал дело – молодец, ить не с ней же под венец. А обидел отказом – проклянёт, зараза!

      Что я мог ему ответить? Что благодаря плевку в глаз вижу истинное лицо этой рыжеволосой «красотки», а оно настолько неприглядное, что и вспомнив плевать хочется…

      В овладевании волшебным зрением есть свои несомненные плюсы, то есть, в какие одежды ни рядилось бы зло, какие маски ни клеило,