Сиблинги. Лариса Романовская

Справишься, Долли?

      – Без вариантов, – она пробует скопировать Венины интонации. Глупо выходит. Ужасно глупо.

      Авоська в Долькиной руке качается, как маятник, туда-обратно. На каждой жестянке жёлтая наклейка «Для служебного пользования» и подпись Палыча – чёрным несмываемым фломастером. И печати – круглые, квадратные. Институтские. И академии наук. И министерства обороны. И ещё какого-то учреждения – там только заглавные буквы, ПРНГ, что ли. Будто ребёнок дорвался до пишущей машинки и давил на все кнопки подряд. Где-то там, за печатями и аббревиатурами, на каждой жестянке стоит Венина подпись. И поэтому хочется наклейку оторвать и спрятать. И никому никогда не показывать.

      – Я всё разберу, – врёт Долька.

      В личных делах давно ад кромешный, всё распихано по шкафам и переезжает с места на место. Копаться в этом добре Дольке то некогда, то лень.

      – Спасибо, – Веня вытаскивает из кармана свёрнутые трубкой бланки.

      Сейчас Долька их заберёт и тоже скажет «спасибо». И всё.

      – Долли, в расписании «окно» хорошее. Хэллоуин. Городок маленький, детей любят, русских много, конфет тоже много. Соберёшь всех?

      – Конечно, соберу. Я спросить хотела…

      В коридоре слышны шаги. Очень звонкие. Босиком по мокрому линолеуму! Сразу и уборке кранты, и чистым ногам!

      – Некрасов! – выдыхает Долька.

      Гошка несёт куда-то старый бикс. Отбивает по блестящему боку ритм. Веня пробует перекричать:

      – Некрасов, собирайся, за конфетами пойдём! И сиблингам своим скажи…

      – Кому?

      – Братишкам, сестрёнкам. Всем, короче.

      Когда у родителей только сыновья, одни мальчишки, то они друг другу братья. Когда девчонки, то сёстры. А когда те и другие? Если одним словом? Тогда – сиблинги, вот как.

      На секунду Долька касается Вениной ладони. Тёплая. Губы тоже тёплые. Ну, Долька так думает. Главное – не краснеть. И чтобы голос не дрогнул.

      – Народ! Кто хочет конфет? Бегом за костюмами, кто не успел, тот опоздал!

      Ей самой карнавальный костюм не нужен. И конфеты тоже. Дольке бы поговорить с Веней, наедине. Набраться смелости и сказать то, что думает. Может, получится? Прямо сегодня, совсем скоро?

      …В весёлой незнакомой темноте никто и предположить не мог, что они – настоящая потусторонняя сила. Сиблинги выглядят как обычные дети. Весёлые, шумные, в карнавальных масках, с конфетами в карманах и во рту.

      – Юрка, меняться будешь? Квадратное на зелёное?

      – Тянучка?

      – Шипучка! Во рту взрывается!

      Они бегали от дома к дому, менялись масками и дурацкими шляпами. Выкрикивали весёлую бессмыслицу, типа «кошелёк или жизнь». Все выбирали «жизнь». Все орали и хохотали. Даже Серый, хотя он вообще заикается.

      Они сворачивали за завешанные искусственной паутиной кусты. Бежали к домам, из которых доносились такие же искусственные, из фильма ужасов крики. Постучали, напугали, заржали, поблагодарили. Двинулись дальше, сквозь толпу таких же радостных мелких зомби и упырей. Одним