Засланный казачок. Сергей Соболев

сейчас, когда «гризетка» при помощи более опытной партнерши избавилась от своих нарядов, стилизованных под одежду начала прошлого века, Алик наконец разглядел, что это совсем юная девушка, лет семнадцати. Тонкая, как тростинка, гибкая – наверное, тоже с детства танцами занимается или обучалась в балетном кружке, – с небольшой, но крепкой грудью, она, конечно, была менее искушена в этом ремесле, нежели Марго; но такие вот хрупкие, еще не вполне сформировавшиеся девушки нравились Алику более всего.

      – Удружил, приятель, – не отводя глаз от приглянувшейся ему юной красотки, сказал Альвидас. – Как раз в моем вкусе. Она что, новенькая?

      Он стащил со спинки кресла свой пиджак и стал рыться в карманах.

      – Да, – кивнул Ричи. – Надеюсь, ты понимаешь, Алик, что она не для широкого пользования?

      Достав из внутреннего кармана пиджака золотистую коробочку, Альвидас выложил ее перед собой на гладкую полированную поверхность стола.

      – Я умею ценить такие вещи, Ричи, – сказал он, открывая свою заветную «шкатулочку». – Можешь мне поверить, мы в долгу не останемся… Но о делах потом, потом…

      Ричи, конечно, обратил внимание на это «мы». Похоже, Алик нынче крепко повязан какими-то совместными делами с этим своим Русланом. Но сюда они, похоже, пожаловали не затем, чтобы говорить о делах. Хотя какой-то интерес к нему у этих двоих, определенно, имеется.

      Заметив приготовления одного из своих гостей, Ричи, чуть приподняв брови, спросил:

      – Ты же, Алик, вроде как завязал?

      Альвидас быстренько соорудил прямо на поверхности стола две «дорожки». Порошок чистейший, кокс «три девятки», не нуждающийся в дополнительном измельчении. По приобретенной еще во время московской тусовочной жизни привычке он свернул стодолларовую купюру трубочкой, пригнувшись к столешнице, поочередно шмыгнул сначала левой, потом правой ноздрей. Чуть запрокинув голову, дождался первой, чуть встряхнувшей его всего реакции, протер платком нос, затем спрятал и его и все прочее обратно в карман пиджака.

      Руслан на короткое время повернул к нему голову, поочередно посмотрел на двух литовцев, но, так и не произнеся ни слова, опять прикипел взглядом к понравившейся ему светловолосой девушке.

      – Все в порядке, Ричи, – неожиданно бодрым голосом сказал Альвидас. – Я действительно уже почти год, как в завязке. А это… ну… будем считать, что ты ничего не видел…

      Пока Алик заряжался коксом, обе девушки успели остаться в чем мать родила.

      Марго то ли сама заметила тот живой, жгучий интерес к своей особе со стороны одного из гостей заведения, то ли Ричи сумел незаметно подать ей знак, но от последней детали своего туалета она избавилась уже непосредственно возле кресла, в котором восседал Руслан.

      А потом еще, чертовка эдакая, принялась исполнять уже едва ли у него не на коленях финальный эпизод своего фирменного эротического представления.

      Искусно изображаемая похоть, сладковатый