Агент на мягких лапах. Фрауке Шойнеманн

побежала от него и споткнулась. Вот – разорвала джинсы на коленке, а так все в порядке.

      Вернер кашлянул.

      – Что за Вадим? Вы его знаете? – спросил он.

      Анна кивнула:

      – Да, это мой друг, о котором я вам рассказывала.

      – Вы должны позвонить в полицию, немедленно!

      Анна испуганно покачала головой:

      – Нет! Никакой полиции! Ни в коем случае!

      – Но почему? Этот человек несомненно опасен! Он угрожал вашей дочери.

      – Да, конечно, но если явится полиция, все будет еще хуже.

      Ага! Еще хуже? Клянусь хребтом селедки – тогда лучше не звонить! И без того слишком много волнений, даже для такого храброго домашнего тигра, как я.

      Вернер склонил голову набок и задумчиво посмотрел на Анну с Кирой:

      – Что ж, как хотите. Но вам ни в коем случае нельзя возвращаться к себе. И Кире нельзя возвращаться в ее школу. Слишком опасно!

      Анна пожала плечами:

      – Да, пожалуй, вы правы. Но что нам делать? Ведь Кире надо учиться.

      – Хм-м… – Вернер задумался. А когда он думает, он всегда немногословен. Все мы напряженно ждали, когда ему что-нибудь придет в голову.

      Вернер еще раз произнес «хм-м» и вздохнул:

      – Скажи мне, Кира, ты хорошо учишься?

      Не успела Кира ответить, как Анна выпалила словно из пистолета:

      – Да, конечно, господин профессор! Кира очень хорошая ученица! Получает только «отлично» и «хорошо» – у меня никогда не возникало проблем из-за ее учебы!

      Ясно – материнская гордость в чистом виде. Анна говорила как хозяйка питомника, которая рассказывает на кошачьей выставке про успехи своих котят. Я-то знаю, о чем говорю. Я сам из благородной породы британских короткошерстных кошек. Насколько мне помнится, полки в гостиной хозяйки моего питомника прогибались под тяжестью кубков, заработанных ее питомцами-чемпионами. Это был знаменитый на весь мир питомник короткошерстных британцев. Ну ладно, не на весь мир, а лишь на всю Германию – но в любом случае наша хозяйка гордилась своими воспитанниками. Впрочем, похоже, Кире стало стыдно за мать. Она смущенно смотрела на носки кроссовок и теребила пальцы:

      – Ах, мама, пожалуйста, не надо обо мне так говорить. Не такая уж я и отличница. Ведь я не зубрилка!

      Вернер засмеялся:

      – Конечно, не зубрилка! Я хотел только знать, успеваешь ли ты в учебе. И по-видимому, так и есть. Вот и замечательно. У меня появилась идея. Недалеко от университета и от нашего дома находится гимназия «Вильгельмина». Я знаком с ее директрисой, фрау Розенблатт. Иногда я приглашаю целые классы на свои лекции, чтобы дети лучше представляли себе, что такое физика. Следовательно, директриса в долгу передо мной. Я спрошу у нее, сможет ли Кира ходить в ее гимназию – хотя бы некоторое время, пока все не уляжется и этот Вадим не оставит вас в покое. Но учиться в этой гимназии довольно тяжело, вот я и спросил.

      Анна гордо вскинула голову:

      – Господин профессор, учеба для моей дочери не проблема!

      Кира вздохнула, но промолчала.

      – Прекрасно.