Ангелы Миллениума. Игрушка на удачу. Олег Шелонин

дома, а за ними по той же стене шустро ползла их преследовательница.

      – Что, не нравится? – крикнул Валентин, с ужасом чувствуя, как голос почему-то слабеет. По спине потекло что-то теплое.

      Юноша взялся рукой за затылок, поднес руку к глазам и увидел, что она запачкана густой, липкой кровью, казавшейся почти черной в тусклом свете фонаря. В глазах опять начало темнеть, и он стал заваливаться ничком обратно на асфальт. На этот раз приземлился мягче, так как под головой оказалась куртка, доставшаяся ему, как и пистолет, в неравном бою в качестве боевого трофея.

      – Тьфу! – с досадой сплюнула девица и, прекратив преследование, спрыгнула вниз с высоты четвертого этажа.

      – Эй, рыцарь без страха и упрека, ты как, живой?

      – Как Ленин – живее всех живых. – Валентин сделал слабую попытку улыбнуться, но улыбка получилась кривая, глаза юноши стали закатываться.

      – Ну, ё-моё! – Нежные девичьи пальчики пробежались по его телу, профессионально оценивая степень повреждений, наткнулись на окровавленный затылок, откуда продолжала течь кровь. – Эк тебя угораздило. Говорила же, не лезь! Ну-ка, родной, сделай глоточек, а то я тебя не донесу живым.

      В губы Валентина ткнулось горлышко фляжки. Парень сделала судорожный глоток, по телу прошла горячая волна, и в голове чуть-чуть прояснилось.

      – Ты где живешь?

      – Краснореченская, три… – Валентин диким усилием воли отогнал накатывающийся волной очередной приступ дурноты. – …Квартира девятнадцать… четвертый этаж… три комнаты…

      – Ясно, молчи.

      – …Санузел раздельный…

      Девушка закинула руку юноши себе на шею, подложила под его голову трофейный пиджак, затем легко, словно перышко, подняла с асфальта вместе с импровизированной подушкой, слегка подбросила вверх, чтобы он примостился в ее руках поудобнее, и понеслась галопом через двор, лавируя между детскими качелями и скамейками. Она бежала с такой скоростью, словно собиралась побить мировой рекорд в спринтерском забеге на стометровку, и не исключено, что его побила, несмотря на то что мчалась с довеском в виде живого груза весом в восемьдесят пять килограммов, который слабо барахтался в ее руках.

      – Забыл сказать, что я еще и молодой… – пробормотал юноша.

      – Молчи, болван! Не трать напрасно силы!

      Однако Валентин не унимался.

      – …Холостой, морально устойчивый… и жутко положительный.

      – И что с того?

      – Ну ты тупая! Я ж тебе предложение делаю. Завтра – свадьба.

      – А ты меня спросил?

      – Да на фига? Меня ни одна девушка еще на руках не носила… все! Отказа не принимаю… – Валентин вытянул губы трубочкой, но сил дотянуться до губ «невесты» у него не хватило. Глаза закатились, и он начал погружаться в блаженное небытие.

      Ветер засвистел в ушах. Девица явно прибавила ходу.

      – Послал Господь на мою голову… – донесся до юноши горестный стон