Любовь со всеми удобствами. Алина Кускова

на соседа Катерина. – Мы же не его есть собирались, а грибы. А он на нас посмотрел, как на людоедов.

      – Странно, – подумала вслух Анюта, – по идее, он должен был прибежать вприпрыжку. Как же вы там в своем городе живете, раз не можете мужика в дом едой заманить?!

      – Так и живем, – вздохнула Катерина, – что не можем. Городские мужики теперь пошли одухотворенные, им одной пищи мало, им духовную подавай. Близость интересов, соитие планов.

      – А нормальная близость с соитием что, уже не годится? Только Захару она требуется? Что же, нашими деревенскими мужиками мы теперь будем в стране планы по деторождению выполнять?! А городские будут опусы писать и потолок разглядывать?! Нет, не оставлю я его в покое! Не дам ему портить показатели капиталистического детопроизводства. Узнает он у меня еще, что такое Анюта Шкарпеткина.

      – Кто, – поправила ее Катерина, с тоской глядя на мансардное окно. – Кто такая.

      – Без разницы, – резанула по воздуху раздосадованная отказом Анюта. – Ух, я ему, – и она погрозила окну кулаком.

      Карпатов вернулся за стол и попытался заново настроить себя на писательский лад. Итак, только голодный автор может что-то создать. Действительно, он голодный, а этот омерзительный запах жареных лисичек в сметане предательски лезет сквозь щели в раме, заполняя собой весь кабинет. Разве ж можно в такой обстановке работать?! Карпатов захлопнул ноутбук и пошел в спальню.

      Он расположился на постели, крепко-накрепко закрыв за собой дверь. Ха! Спальня находится на противоположной стороне дома, теперь пусть Синеглазка со своей соседкой вдоволь накричатся, он все равно ничего не услышит.

      – Без меня тебе, любимый мой, земля мала, как остров! – орала Любочка Карелина во дворе своего дома, вертя стройным задом у длинного шеста. Она специально проигнорировала строгое расписание, заметив в открытом окне спальни длинную нескладную фигуру писателя. Вот, настал ее звездный час! Наконец-то он ею заинтересовался! Она столько безответно мучилась, пытаясь привлечь его внимание к себе.

      Карелина скинула халатик, обнажая прелести, затянутые в гламурный купальник, и принялась выделывать у шеста такие па, что сердце любого мужчины затрепетало бы, если не от вожделения, то хотя бы из-за интереса к ее стройной фигуре. Но трепетал или нет писатель, ей не было видно. Однако она не теряла надежды и продолжала крутиться.

      Да, он забыл, что окна спальни выходят на ее двор. Но эта-то хоть одна! И с ней Карпатов уже объяснился, смутно намекая на следующий раз. Пусть ждет, ему сейчас некогда. Он должен начать роман. И не с ней. Уж если с кем он и начнет роман, то с Синеглазкой. И то, после того как она поссорится со своим ангелом-хранителем Анютой. И не роман вовсе он с ней начнет, а будет ее курировать во время трудного деревенского отдыха. Принесет воды, что ли, чтоб она не мучилась. Карпатов тяжело вздохнул, в голову лезли какие угодно мысли, но только не те, что были нужны для эпопеи. Он плюнул и принялся стучать по клавиатуре.

      – Без меня тебе, любимый мой, лететь с одним крылом! – не унималась Любочка,