Хрустальное яблоко. Олег Верещагин

что Игорь был уже на самом верху лестницы (последним пролетом пользоваться он счел ниже своего достоинства и, с разбегу подпрыгнув, ухватился за перила балкона, подтянулся и оказался там). – Ну ладно…

      …В большой, казавшейся совершенно прозрачной из-за сплошного остекления (и притом матово-черного снаружи) кухне было на самом деле пусто. При появлении молодого хозяина из «норок» показались два робота-уборщика; если бы они обладали хоть каплей индивидуальности – можно было бы сказать, что на блестящих туповатых носах отражалось нетерпеливое ожидание.

      – Брысь! – Игорь топнул ногой, и роботы исчезли. Мальчишка довольно усмехнулся. Еще три года назад он втихую перепрограммировал уборщиков именно на это слово и движение – кстати, никто в доме больше об этом не знал, и все частенько удивлялись, почему это довольно назойливая и очень хлопотливая, готовая утащить на секунду отставленный в сторону стакан буквально из-под пальцев домашняя техника боится Игоря как огня? Сестричка Надька, уже тогда, в семилетнем возрасте, отличавшаяся повышенным ехидством, заметила, что это, наверное, потому, что роботов страшит мысль об уборке в том свинарнике, который называется «комнатой Игоря». После этого замечания, высказанного за обедом и слишком громко, Надька впервые в жизни близко познакомилась с тем, что такое настоящий свинарник, отработав там по приказу Велины Целимировны целую неделю по четыре часа в день – и это в каникулы…

      Сунув два стакана под автомат и скомандовав: «29-19, лимонный сок, пожалуйста!», Игорь открыл духовку и довольно улыбнулся. Тетя Аня, конечно, спала. Но она не была бы сама собой, если бы не оставила с вечера на ма-а-аленьком подогреве великолепный ростбиф в коричневой корочке, уже нарезанный солидными кусками, нежно-розовыми внутри.

      – Вы золото, теть Ань, – пробормотал Игорь, улыбаясь. Вспомнил, как года в четыре, когда тетя Аня в очередной раз отмыла их с Пашкой – своим младшим – после того, как они почти пять суток «шлындрали» по лесу и лугам, носа не показывая домой и питаясь подножным кормом, – а потом усадила за стол и положила по куску горячего, просто-таки «дышащего» пирога с земляникой, а в глиняные кружки-самоделки (гончарное дело было для ее мужа, инженера-гидротехника, работавшего на ферме за озером, отдыхом) налила холодного молока – так вот, тогда он, Игорь, восторженно булькая молоком, прямо заявил: «Хочу, чтоб ты была моей мамой!» Пашка ответил, что тетя Аня его мама и он ее никому не отдаст. А тетя Аня неожиданно строго сказала, что мама у Игоря одна и лучшей ему и не надо желать, и говорить так нельзя, и даже думать.

      Мама любила готовить шарлотку с яблоками. Очень вкусную. Но делала ее редко-редко… так редко, что каждый подобный случай был маленьким праздником.

      – Игорек, сок готов, – дружелюбный баритон спикера, казалось, принадлежал живому и разумному человеку.

      – 29-19, спасибо. – Игорь, обжигаясь, взялся было за блюдо, потом хмыкнул и толчком пальцев перебросил его по воздуху точно в центр стола. На ходу подхватил оба стакана, открыл хлебницу. Он любил подовый хлеб, большие полукруглые