Сокровища Посейдона. Владимир Буртовой

первым.

      – Ну-у, черти! – непроизвольно выкрикнул он, даже не испугавшись как следует, и по-военному ловко упал на палубу. Рядом с ним огромной и толстой медузой распластался Фридрих, выхватив из внутреннего кармана пистолет, Карл от рубки бросился к баронессе и услышал предостерегающий возглас отца:

      – Берегитесь! Они снова целятся в нас! Всем лечь на палубу! – И тут же решился на какой-то маневр. – Лево руля!

      Роберт послушно положил яхту в крутую циркуляцию, но не успела яхта пройти и четверти круга, как вторая пуля ударила в мачту почти над головой вахтенного японца, с чисто человеческой отчаянностью взвизгнула от досады на промах и, отрикошетив, улетела в открытое море.

      – Марта! Быстро ложитесь на палубу! Прошу вас! Карл… – закричал было Отто, но увидел, что сын уже спешит к баронессе на выручку, успокоился. Марте же казалось, что она смотрит кинофильм, а не является свидетельницей жуткой сцены из собственной жизни. Карл успел до следующего выстрела подбежать к Марте и едва не силой уложил ее на палубу за гакабортом, рукой настойчиво придавив голову баронессы вниз.

      – Лежите, ради бога, лежите, баронесса! Они еще будут стрелять, а пуля не выбирает, хороший перед ней человек или тварь поганая… – Он уловил в глазах женщины испуг, смешанный с недоумением, счел нужным пояснить: – Вот как они отблагодарили нас за воду и пищу! Словно сбесившиеся волки, стреляют в людей без разбора!

      – Клянусь священными водами Стикса, я расколю вашу мерзкую посудину, как гнилую тыкву! – скрипел зубами обозленный до предела Дункель, доставая из заднего кармана пистолет. Перепуганные моряки вместе с боцманом попадали кто у мачты, кто у шкотовых лебедок, опасаясь поднять голову от выдраенных досок.

      Фридрих, удерживая фрегаттен-капитана за локоть, предостерег по-немецки, чтобы команда не поняла, разумеется, кроме Клауса, который лежал у носового люка в такелажную:

      – Отто, оставь их морскому дьяволу! Иначе эти китобои перестреляют нас! Ты же видишь, у них винтовки, они будут бить залпами по ходовой рубке и разнесут ее в щепки, попортят приборы!

      Дункель с полминуты тяжело дышал – не привык уступать поле боя с чувством понесенного поражения, да еще перед какими-то моряками китобоя, но в словах Кугеля было слишком много истины. «Ниче-го-о, – проскрипел он стиснутыми зубами, – вам не миновать акульих зубастых пастей! Поперхнетесь вы моими галетами!» Он поднял голову и крикнул Роберту:

      – На румб сто восемьдесят градусов!

      Послушно повторив приказ, Роберт закрутил штурвал в обратную сторону, и яхта, слегка наклонившись на левый борт, под двигателем быстро пошла на юг. Вдогон загремели торопливые выстрелы – в гроте появились три крохотные дырочки. Шлюпка, поднимаясь и опускаясь между волнами, стала отдаляться.

      Прошло минут десять, и только тогда Дункель окончательно решил не связываться больше с китобоями.

      – Поднять все паруса! Глуши мотор! – Он командовал спокойно,