Жонглёр. Андрей Батуханов

первичных образующих стихий: воды, огня, воздуха и земли. Леонид рассчитывал почерпнуть на лекциях знания по теории и некоторые аспекты практического применения средневековой западноевропейской алхимии, которой недавно нешуточно увлёкся. Его больше интересовал ритуал «большого делания» – реального получения золота из свинца. Он не верил в «философский камень», предполагая, что это фигура речи, за которой стоит либо сочетание уже определённых минералов, либо выверенная временная и технологическая последовательность их использования. Но после второй лекции в словах лектора исчез даже намёк на логику. Разговор стал более походить на завывания ветра в печной трубе или камлания обезумевшего шамана. Чтобы понять и разобраться в сказанном, нужен был переводчик или увесистая стопка словарей. Но и то, вряд ли она бы помогла. Показалось, что многое, о чём говорил итальянец, является импровизацией, порождённой не суммой знаний, а произнесением звучных терминов, подсказанной сиюминутным настроением. Началось вольное, а иногда и весьма нахальное жонглирование терминами, порой между собой не сочетаемыми.

      И как только эзотерик закрыл окна и запалил какие-то травы, Леонид, пригнувшись, решительно двинулся к двери, возле которой чуть было не зашиб девушку, так же почти ползком спешившую к выходу. Это была Елизавета.

      На улице они, не сговариваясь, долго и дружно хохотали над тем, что попались на удочку очередного шарлатана, паразитирующего на модной теме. Ему показалось, что тайное братство светлых умов мгновенно их сплотило. Фирсанова ничуть не смущало, что в братстве был один брат и одна сестра. Отличная, как говорили в прошлом, «плипорция». Не убавить и не прибавить. В самый раз! После пары шагов в одном направлении, он напросился в провожатые. Девушка благосклонно разрешила, когда узнала, ради чего туда пришёл Леонид. Теперь он старался при первом удобном случае встречаться с Меньшиковой вновь и вновь.

      Родом она была из крохотного городка Перемышля Калужской губернии и пошла по стопам своей матери. Она училась в Александровском институте, готовилась стать сельской учительницей. Чем, кстати, очень гордилась. Хотя и Белокаменная была ближе, Елизавета избрала Санкт-Петербург из-за красоты. Когда впоследствии представится такая возможность? Ходить по улицам и проспектам, которые прокладывал, а позже исходил сам Пётр Великий. Ну и, конечно, Александр Меншиков. Вряд ли родственник, но всё же… Ей часто казалось, что на этих улицах ещё не стихли звуки шагов Пушкина, Жуковского, Достоевского, Некрасова. Окна некоторых зданий ещё хранят их стремительные силуэты.

      Фирсанов учился на третьем курсе юридического, куда пошёл по настоятельному требованию отца. «Я тебя, конечно, обеспечу и наследство у тебя будет хорошее, но лучше всегда иметь в руках хлебную профессию, которая тебя выручит в любой момент. А поскольку судиться и сутяжничать люди не перестанут никогда, то всегда будут очень высоко ценить, в прямом смысле этого слова, тех, кто умеет делать это в совершенстве. Иди, сын мой, на