Потаенные места. Кэтрин Уэбб

над ней, но это уже не имело значения. Сердце Пудинг принадлежало ему.

      Она очнулась от своего задумчивого состояния, когда вошла в сарай для хранения сбруи и увидела там Хилариуса, сидевшего на стуле с открытой книгой у растопленной, несмотря на жару, печки. Старик сюда обычно не приходил, поскольку всю упряжь, какая ему требовалась, держал в большом амбаре, и она подумала, не закончились ли у него запасы мыла или чистого холста. А может, ему понадобился пробойник? Но тут она увидела, что старик держит в руках «Историю самых темных злодеяний», ту самую книгу, которую она принесла с собой, чтобы почитать во время перерыва на чай. Оказывается, он тоже знал грамоту. Девушке стало стыдно, что до сих пор это не приходило ей в голову.

      – О! Здравствуйте, Хилариус. Вы меня напугали, – проговорила она. Старик кивнул и встал. Он хмурился, но не выглядел раздраженным. Скорей, его озадачивала какая-то мысль, чем мучило настоящее беспокойство. – У вас все в порядке? – спросила Пудинг.

      – Ага, – буркнул Хилариус рассеянно.

      У него был очень странный акцент. Смесь уилтширского и чего-то необычного, чужого, доставшегося в наследство от страны, где он появился на свет. Однажды Пудинг спросила, откуда он родом, но старик с упреком посмотрел на нее и сменил тему разговора, так что она почувствовала себя нарушительницей приличий, а потому больше никогда не заводила об этом речь. Старик закрыл книгу и повертел ее в руках, морща лоб, отчего кожа на нем стала еще больше походить на кору дуба.

      – В чем дело, Хилариус?

      – Не стоит читать о таких вещах, – произнес старик, кладя книгу на табуретку позади себя. Это было странно. Пудинг ожидала, что он ее отдаст. Хилариус остался стоять между девушкой и книгой, скрестив руки, словно охранял свою подопечную от неведомого зла. – Иначе недалеко до беды.

      – Вы имеете в виду, что мне будут сниться кошмары? Моя мама говорит то же самое всякий раз, когда я читаю романы, полные ужасов. Но не волнуйтесь, со мной ничего страшного не произойдет, – проговорила Пудинг веселым голосом, желая его успокоить.

      Она улыбнулась, но Хилариус продолжал хмуриться, глядя куда-то мимо нее, на пол. Последовала длинная пауза, и Пудинг не решилась ее прервать.

      – Тебе не надо читать такие книги, девочка, – проворчал Хилариус, а затем кивнул, будто сказал все, что ему требовалось, и вышел.

      Чувствуя себя немного виноватой, несмотря на то что старику было решительно не из-за чего так расстраиваться, Пудинг убрала книгу подальше от посторонних глаз и попыталась вспомнить, зачем пришла в этот сарай.

* * *

      Ирен завернула ветхую грязную куклу в старый шарф, обращаясь с ней с большой осторожностью, чтобы нечаянно не повредить. Вообще говоря, если бы интуиция не подсказывала ей отнестись к кукле со всей серьезностью, ее интерес вполне мог ослабнуть, едва возникнув, несмотря на яростный сарказм Нэнси и неподдельный ужас, который Ирен прочла на лице Иосифа Таннера. Странное чувство важности находки постоянно присутствовало