Трое из Леса. Юрий Никитин

утоптанной земли – пестрая шкура перепрелых прошлогодних листьев, кое-где под ногами мягко прогибалась подстилка темно-коричневого мха. Приходилось протискиваться между деревьями, на бока Таргитая налипла слизь и чешуйки шишек.

      Кроны сомкнулись над головой, закрыв небо.

      ГЛАВА 3

      Они продирались через завалы без передышек и остановок, обходили ямы. Олег отмахивал версту за верстой длинными, как у цапли, ногами, петлял, поглядывая то вверх, где за деревьями пряталось солнце, то на муравейные кучи, уточнял дорогу. Таргитай притомился, взмок, начал спотыкаться. Когда Олег, не чуя усталости, наддал ходу еще шибче, Таргитай разозлился:

      – Одурел?.. Или тебя где-то ждут?

      – Надо идти, – бросил Олег, не поворачивая головы.

      – Дурень, без отдыха одни муравьи бегают!

      – Еще и работают без отдыха, – напомнил Олег язвительно.

      – Вот и работай с ними, – отрезал Таргитай.

      Он плюхнулся на поросшую мхом валежину, с наслаждением вытянул ноги. Олег с беспокойством оглянулся:

      – Здесь уже плохой Лес! Надо уйти подальше.

      – Дальше хуже, – возразил Таргитай. Он стащил со спины мешок, начал дергать за узкий ремешок. – Обедать пора.

      Над головой колыхались раскоряченные ветки, каждая могла бы стать стволом столетнего дуба. Ветки переплетались, стукались с треском, на землю падали кусочки коры. В листве что-то прыгало, верещало, скреблось. К земле опускались покореженные ветки, вытягивали крючковатые пальцы, угрожающе раскачивались.

      – Тарх, – крикнул Олег настойчиво, – ты не понимаешь! Здесь очень плохой Лес! Надо уходить.

      – Не пойду, – отрезал Таргитай.

      – Тарх, поверь мне!

      Из мешка пахнуло жареным мясом, старым салом. Рот наполнился слюной, Таргитай ответил сипло:

      – Я устал и хочу есть. С тобой или остаться – какая разница? Ты утопнешь в Болоте, а меня, сонного и сытого, задавит ночью лесной зверь. Ты намучаешься, пока влезешь в топь, а я наемся, полежу, сладкий сон увижу.

      – Тарх!

      – Не шевельнусь, пока не наемся и не отдохну, – буркнул Таргитай. Он чувствовал себя огромным камнем с тура величиной, который сдвинуть с места под силу разве что богам. – У меня ноги подкашиваются.

      – Тарх, – проговорил Олег угрожающе, – если ты не пойдешь… Если ты не пойдешь сейчас же, я пойду один!

      Таргитай с жадностью откусил мяса, зажмурился, ответил с набитым ртом:

      – Что же ты не сказал сразу? Я бы сел обедать еще возле Реки!

      Он разложил на валежине ломти мяса, кусок сала, пучки сочного хвоща. Когда поднял голову, на поляне уже было пусто, а в чаще шелестели удаляющиеся шаги.

      Таргитай с наслаждением вонзил зубы в одуряюще пахнущее сало. Спина ныла, ноги гудели и чесались, словно влез в муравейную кучу.

      Поляну окружали толстые раскоряченные деревья, присевшие к земле, словно готовились схватить бегущую дичь. Даже ветви опустили до земли, дабы ни человеку, ни зверю…

      Напротив