Мир информеров. Александр Шохов

его страдающий похмельем мозг, и священник молча последовал за хозяином кабинета.

      Владимир Ильич усадил попа в удобное кожаное кресло, поправил рукава рясы, чтобы ладони касались прохладных металлических пластинок, опустил на голову Евлампию шлем и включил свой аппарат.

      Поначалу священник ощутил нечто вроде щекотки, идущей из самой сердцевины мозга. Но уже через несколько минут (впрочем, точный промежуток времени он указать бы не мог) целый сноп мыслей и воспоминаний обрушился на него. Перед внутренним взором священника проносилась жизнь, которую он помнил как свою собственную, но о которой не имел ни малейшего понятия до того, как сел в это кресло.

      Теперь отец Евлампий осознавал и помнил себя как князь Василий, философ, игрок, дуэлянт и бабник, друг Великого Князя Константина Александровича. «Господи! Как я мог все это забыть!» – думал он. Воспоминания были столь яркими и живыми, что он заплакал. Слезы катились из-под шлема на жирную бороду и капали на рясу, орошая крест.

      – Господи! Господи! Как я мог все это забыть! – шептали его губы.

      – Похоже, наконец-то Вы пробудились, – сказал Владимир Ильич. – Теперь можно и поговорить.

      4. Проповедь

      Возвращаясь домой из универсама, Макс достал из своего почтового ящика желтого цвета листовку, призывающую посетить церковь на Поле Чудес и послушать проповедь отца Евлампия. Было в этой листовке нечто такое, что сразу же привлекло заинтересованное внимание Макса. Хотя выглядела она вполне обычно. Во всяком случае, Макс прочел ее трижды, выискивая некий тайный смысл за словами обычного приглашения, и не находя его.

      Была суббота, 18-е марта. Погода радовала теплым солнышком. Море, кусок которого открывался обозрению из окон квартиры, поражало свежей голубизной. Макс почувствовал себя лучше, и потому решил пойти. «Может быть, это меня позабавит», – подумал он.

      Войдя в вагончик, над которым под порывами ветра стонал и скрипел крест, Макс встретил своего одноклассника Гошу. Кудрявый и жизнерадостный, с ярко-зелеными, почти кошачьими глазами, он задорно смеялся шуткам бородатого священника.

      – Макс! Привет! – сказал он. – Знакомься. Это отец Евлампий, в миру князь Василий.

      – Очень приятно, – произнес Макс, пожимая протянутую руку. Рука была сухой, породистой, узкой и крепкой.

      – Рад видеть вас в нашей церкви, – сказал отец Евлампий. – Сегодня здесь собрались специально приглашенные.

      Гоша, глядя на Макса с улыбкой, кивнул головой, как бы говоря: мы с тобой выбраны не случайно.

      Макс удивленно поднял брови и наклонил голову. Так он обычно демонстрировал приятное заинтересованное удивление.

      – Впрочем, пора начинать, – сказал отец Евлампий. – После поговорим.

      В церкви собралось человек двадцать. Большинство молодые мужчины. Они перешептывались, боясь нарушить атмосферу торжественности, которую, несмотря на походные условия, священнику удалось создать внутри обычного пассажирского вагона. Кроме Гоши,