Я Вас люблю всю жизнь и каждый день. Марина Цветаева

в этот вечер зимний

      Будь, как маленький, со мной.

      Удивляться не мешай мне,

      Будь, как мальчик, в страшной тайне

      И остаться помоги мне

      Девочкой, хотя женой.

Июль 1909

      Ошибка

      Когда снежинку, что легко летает,

      Как звездочка упавшая скользя,

      Берешь рукой – она слезинкой тает,

      И возвратить воздушность ей нельзя.

      Когда, пленясь прозрачностью медузы,

      Ее коснемся мы капризом рук,

      Она, как пленник, заключенный в узы,

      Вдруг побледнеет и погибнет вдруг.

      Когда хотим мы в мотыльках-скитальцах

      Видать не грезу, а земную быль –

      Где их наряд? От них на наших пальцах

      Одна зарей раскрашенная пыль!

      Оставь полет снежинкам с мотыльками

      И не губи медузу на песках!

      Нельзя мечту свою хватать руками,

      Нельзя мечту свою держать в руках!

      Нельзя тому, что было грустью зыбкой,

      Сказать: «Будь страсть! Горя, безумствуй,

      рдей!»

      Твоя любовь была такой ошибкой, –

      Но без любви мы гибнем. Чародей!

1909–1910

      Зимой

      Снова поют за стенами

      Жалобы колоколов…

      Несколько улиц меж нами,

      Несколько слов!

      Город во мгле засыпает,

      Серп серебристый возник,

      Звездами снег осыпает

      Твой воротник.

      Ранят ли прошлого зовы?

      Долго ли раны болят?

      Дразнит заманчиво-новый,

      Блещущий взгляд.

      Сердцу он (карий иль синий?)

      Мудрых важнее страниц!

      Белыми делает иней

      Стрелы ресниц…

      Смолкли без сил за стенами

      Жалобы колоколов.

      Несколько улиц меж нами,

      Несколько слов!

      Месяц склоняется чистый

      В души поэтов и книг,

      Сыплется снег на пушистый

      Твой воротник.

1909–1910

      На заре

      Их души неведомым счастьем

      Баюкал предутренний гул.

      Он с тайным и странным участьем

      В их детские сны заглянул.

      И, сладким предчувствием ранен

      Каких-то безудержных гроз,

      Спросил он, и был им так странен

      Его непонятный вопрос.

      Оне, притаясь, промолчали

      И молча порвали звено…

      За миг бесконечной печали

      Да будет ему прощено!

1910

      В пятнадцать лет

      Звенят-поют, забвению мешая,

      В моей душе слова: «пятнадцать лет».

      О, для чего я выросла большая?

      Спасенья нет!

      Еще вчера в зеленые березки

      Я убегала, вольная, с утра.

      Еще вчера шалила без прически,

      Еще вчера!

      Весенний звон с далеких колоколен

      Мне говорил: «Побегай и приляг!»

      И каждый крик шалунье был позволен,

      И каждый шаг!

      Что впереди? Какая неудача?

      Во всем обман и, ах, на всем запрет!

      – Так