Саламбо. Гюстав Флобер

войной, допустила скопление в городе отрядов, возвращавшихся из похода. Гискон[15], начальник наемных войск, умышленно отправлял их частями, чтобы облегчить выплату им жалованья, но Совет думал, что они в конце концов согласятся на некоторую уступку. Теперь же наемников возненавидели за то, что им нечем было уплатить. Этот долг смешивался в представлении народа с тремя тысячами двумястами эвбейских талантов[16], которые требовал Лутаций[17], и Карфаген считал наемников такими же врагами, как и римлян. Солдаты это понимали, и возмущение их выражалось в угрозах и гневных выходках. Они наконец потребовали разрешения собраться, чтобы отпраздновать одну из своих побед, и партия мира уступила, мстя этим Гамилькару, который так упорно стоял за войну. Она теперь кончилась вопреки его воле, и он, отчаявшись в Карфагене, передал начальство над наемниками Гискону. Дворец Гамилькара предоставили для приема солдат с целью направить на него часть той ненависти, которую те испытывали к Карфагену. К тому же устройство пиршества влекло за собой огромные расходы, и все они падали на Гамилькара.

      Гордясь тем, что они подчинили своей воле Республику, наемники рассчитывали, что смогут наконец вернуться в свою страну, увозя в капюшонах плащей жалованье за пролитую ими кровь. Но под влиянием винных паров их заслуги стали казаться им безмерными и недостаточно вознагражденными. Они показывали друг другу свои раны, рассказывали о сражениях, о своих странствиях и об охотах у себя на родине. Они подражали крикам диких зверей, их прыжкам. Потом начались отвратительные пари: погружали голову в амфоры и пили без перерыва, как изнывающие от жажды дромадеры[18]. Один лузитанец огромного роста держал на вытянутых руках по человеку и обходил так столы, извергая из ноздрей горячее дыхание. Лакедемоняне, не снявшие лат, делали тяжелые прыжки. Некоторые выступали женской походкой, с непристойными жестами, другие обнажались, чтобы состязаться среди чаш, как гладиаторы; несколько греков плясало вокруг вазы с изображением нимф, а в это время один из негров ударял бычьей костью в медный щит.

      Вдруг они услышали жалобное пение, громкое и нежное; оно то стихало, то усиливалось, как хлопанье в воздухе крыльев раненой птицы.

      Это были голоса рабов в эргастуле[19]. Солдаты вскочили и бросились освобождать заключенных.

      Они вернулись, с криком гоня перед собой в пыли около двадцати человек, поражавших бледностью лиц. На бритых головах у них были остроконечные шапочки из черного войлока; все были обуты в деревянные сандалии; они громыхали цепями, как колесницы на ходу.

      Рабы прошли до кипарисовой аллеи и рассеялись в толпе; их стали расспрашивать. Один из них остановился поодаль от других. Сквозь разорванную тунику видны были его плечи, исполосованные длинными шрамами. Опустив голову, он боязливо озирался и слегка закрывал веки, ослепленные факелами. Когда он увидел, что никто из пугавших его вооруженных людей не

15

Гискон – полководец в 1-й Пунической войне, участвовал в мирных переговорах с Римом в 241 г. Был послан Карфагеном в лагерь наемников и умерщвлен ими.

16

Талант – весовая единица в греческих мерах. Брусок золота или серебра весом в талант служил денежной единицей.

17

Лутаций – (Гай Лутаций Катулл) – римский консул, номинальный победитель в решающей морской битве при Эгатских островах, закончившей 1-ю Пуническую войну. На самом деле римским флотом командовал Публий Валерий Фальтон.

18

Дромадер (мегари) – одногорбый верблюд. Ввиду его высоких боевых качеств использовался в военной кавалерии.

19

Эргастул – римская каторжная тюрьма для рабов. Имелась у каждого крупного рабовладельца. Такие тюрьмы существовали и в Карфагене, откуда римляне заимствовали основы рабовладельческой агрономии.