Земля – лишь ферма. Артем Мироненко

не дочь!

      – Папа, ты что?

      – И можешь навсегда забыть о наследстве и красивой жизни! Так кто тебе роднее?! Я или этот?! – Папаша указал на меня пальцем. – Выбирай!

      Разрыдавшись, она прикрыла ладошками лицо и стала подниматься по лестнице.

      – Иннокентьевич, остынь. Девочка-то здесь при чем? – произнес Шакалов.

      – Ох, Алексей Вениаминович, дорогой наш. Простите за все, что происходит в этих стенах. Это просто сумасшествие какое-то, – промямлил тот, а после переключился на меня: – Не понял… ты до сих пор еще здесь? Пошел вон!

      – Не торопись, дружище. Может, у него еще какие-нибудь каверзные вопросики ко мне имеются. Ну так как, имеются, защитник всех убогих?

      – Вам и ночи не хватит, чтобы на них ответить, – заявил я.

      Мой внутренний голос перестал бы себя уважать, если бы не влез со своими советами: «Не сейчас, Никитос. Не сейчас. Лучше промолчи. Не будь дураком. Все равно это ничего не изменит. А заикнись только, сам знаешь о чем, и все – в живых они тебя уже не оставят».

      – Даже так? Ладно, давай тогда самые наболевшие.

      – Как насчет вашей загородной виллы? – Я заглушил в себе предостерегающее жужжание, решив: «А будь что будет!»

      – Виллы в Италии, Испании, Франции, а у нас какие могут быть виллы? Так, скромные хатки, домики, коттеджики. За городом у меня их три. Какой из них-то?

      – Тот, который на земле потрошинской отстроен.

      – Не понял. Какой еще потрошинской… земле?..

      – Да-да, господин Шакалов, все вы поняли! И все вы помните! А ну-ка забыть такое – превратить в руины целый поселок!

      Внутренний голос вернулся: «Все, кранты тебе, Шерлок недоделанный!»

      – Что за бред, недоумок?! Какой еще поселок?! Какие руины?!

      – Ах, все-таки запамятовали?! Так я напомню! Поселок – Потрошино! Руины – его же! Откуда знаю?! Из статьи Максима Громова, которая каким-то чудом сохранилась! Да, как оказалось, не все вы подчистили, сволочи!

      Депутат побледнел. Послабив галстук, он расстегнул верхнюю пуговицу рубашки и вдохнул на полную грудь. Цвет лица вернулся, а вместе с ним проявилась и истинная сущность боготворимого тысячами москвичей, особенно старушками, Лешки Шакалова. Злобно оскалившись, он схватил меня за грудки обеими руками и с силой потряс.

      – А теперь слушай сюда, молокосос! Не знаю, чего ты этим добивался, но уж точно выпросил целую кучу неприятностей на свой петушиный зад! Да ты вообще соображаешь, кто перед тобой?! Я же тебя в землю живым зарою!

      Не теряя времени, телохранители обступили меня с боков.

      – Алексей Вениаминович, не марайте руки. Давайте мы с этим чмыренышем разберемся, как следует, – невозмутимо протянул телохранитель, напоминающий сумоиста.

      – Назад! – возразил тот истерично, но они не сдвинулись с места. – Назад, я сказал! Успеете еще! Не бойтесь, он на меня не кинется! Ха-ха-ха! Терпила походу и так в штанишки наделал!

      Телохранители разразились хохотом. Следом за ними захихикал и мой бывший потенциальный тесть.

      Незаметно