Страшная сила. Дия Гарина

И сам застыл, как ледяная фигура. Потом выругался по-испански, вложив в короткую фразу весь неукротимый южный темперамент, и надолго замолчал, терзая кожаные складки бумажника.

      – Это были гопники? – полуутвердительно спросил Хуан, вновь обретая дар речи.

      – Не гопники. Кидалы, – вздохнула я. – Что пропало?

      – Все. Деньги, паспорт, виза, билет… Как вас зовут?

      – Что? – опешила я. Но вспомнив, что так и не представилась своему подопечному, пробормотала: – Меня зовут Ника.

      – Что теперь делать, Ника? Вы же мой гид. Вы должны знать.

      – Что-что… В милицию идти! Сдаваться…

      Хуан задумался, рассеяно вслушиваясь в мои чертыхания, и неожиданно заявил:

      – Нет. Я не пойду в милицию. У меня срочное, очень срочное дело в Y***. А без паспорта меня не выпустят из Москвы. Должен быть другой путь, Ника!

      – Должен, – согласно кивнула я. – Но он вам не понравится.

* * *

      Этот путь не понравился и мне. Вместо двух суток мы добирались почти четверо. То ли дальнобойщик нынче пошел пуганый, опасающийся подвозить странную парочку, подпрыгивающую на обочине в тщетных попытках согреться, то ли мне просто не везло, как и вообще в последнее время. Так что, когда впереди замаячили господствующие над родным городом трубы известного на всю страну комбината, я едва удержала скопившуюся на ресницах влагу.

      Дома… Неужели я дома? И можно никуда не бежать от самой себя, потому что все долги оплачены, и счета закрыты? То есть, конечно, не все. Кое-что на черный день у меня отложено. Но эти деньги – на самый крайний случай, очень уж недешево они мне достались.

      – Блин горелый! – воскликнул Хуан, подпрыгнув на очередной колдобине, и приложившись головой о боковое стекло. За эти несколько суток, вымотавших нас не хуже бобины на прядильной фабрике, мой подопечный значительно продвинулся в изучении ненормативной лексики, подцепленной у водителей фур, а также освоил несколько моих любимых выражений.

      – Какого нафига здесь раздолбали долбанный асфальт? – осведомился он, потирая ушибленное место.

      – Как по трассе идем – все о’кей, как в город въезжаем, начинается задолбание!

      – Рассея… А у вас на Кубе, небось, вообще асфальта нет. Один тростник сахарный, – пробормотал обидевшийся за державу водитель. – Вам куда?

      – Пушкина тридцать четыре, – ответил Хуан. И, несмотря на духоту кабины, меня окатило тревожной ледяной волной. Этого не может быть. Это какое-то ненормальное совпадение. Это…

      – Не-е, туда не довезу, – замотал головой водитель. – Нас теперь в центр не пускают. До Комсомольской доброшу, а дальше вы сами…

      Ну, сами, так сами. Всего полчаса понадобилось нам с Хуаном, чтобы короткими перебежками от магазина к магазину добежать до нужного дома. И хоть кожаный плащ был обменян на вполне приличный китайский пуховик (Хуан наотрез отказался брать мои деньги), блондину-кубинцу приходилось несладко. Точнее, не тепло. Я даже испугалась, что кастаньетная дробь его зубов поставит крест